я должен поделиться с вами этими соображениями. – Уни сглотнул и с удивлением ощутил, что боль в горле полностью исчезла. – Дело в том, что с момента моего назначения в посольство меня уже четыре раза пытались убить.

– А-а-а? – Санери аккуратно приоткрыл маленький ротик, сделавшись похожим на свежевыловленную торгендамскую треску. Похоже, ему остро не хватало времени, чтобы отреагировать на это заявление правильным образом.

Не давая послу опомниться, Уни сбивчиво рассказал про случай в «Рыбке», связав его с инцидентом в гимнасии, пудрой Богемо и свежепережитой банной эпопеей.

Санери потер двумя пальцами выпуклый лоб и как-то бессильно опустился в кресло.

– Ну-у-у, знаете, энель Вирандо… – в смятении протянул он. – Я, конечно, понимаю вашу озабоченность, но… э… не кажется ли все это слишком… преувеличенным?

– Как это верно, энель посол! – раздался из дверей каркающий баритон Гроки.

Уни отпрянул от столь неожиданной эскапады, но тут же ситуативный испуг сменился справедливым негодованием.

– Энель Гроки, как вы смеете?! Это приватный разговор, закройте дверь немедленно! – в эмоциональном порыве юный переводчик даже присел, наклонив корпус вперед и сжав костлявые кулачки. Получилось весьма резко и пронзительно.

– Вас хотели убить? – насмешливо не унимался Гроки. Похоже, его только раззадоривало бессильное трепыхание оппонента. – Нет, это вы сами обладаете воистину необычайным даром абсолютно на пустом месте попадать в совершенно нелепые и рискованные ситуации. Такие люди – смерть для любого посольства! – торжественно заключил он и выразительно посмотрел на своего начальника.

Уни жалобно обратил взор в ту же сторону. Санери выглядел как отец семейства, оказавшийся на линии фронта между своей женой и ее свекровью. Глаза его выражали смесь скуки, усталости и желания поскорее закончить все это любой ценой. Словно угадав настроение начальника, Гроки поспешил сделать решающий смертельный выпад:

– Да не переживайте вы так, энель Вирандо. Уже очень скоро мы опять будем в Иллирисе, а там вы сможете подать официальное прошение об освобождении вас от столь опасной и обременительной должности, как переводчик нашего уважаемого посольства, – и секретарь неожиданно элегантно поклонился в сторону посла.

– Что? – разочарованно переспросил Уни. – Энель посол, да как же это?

Санери только многозначительно воздел очи к потолку с фресками, изображающими чудесное исцеление от лучей Великого владыки, и смешно развел в стороны пухлые кисти у кругленького живота:

– Ну, энель Вирандо, вы же сами все понимаете. Учитывая, что ваш блестящий эксперимент так и не дал результатов, я, преисполненный ответственности за судьбу нашей благородной миссии, счел своим долгом отдать распоряжение о смене курса, чтобы…

Закончить он не успел. Камнем из пращи Уни вылетел в коридор, чуть не сбив с ног упивающегося победой Гроки. Мороз вгрызался в затылок, а кости в ногах словно стали из рассыпчатого сладкого творога. На палубе уже стояла ранняя южная ночь, и только дружный плеск весел нарушал траурную тишину этой драматической минуты. Уни слишком хорошо ощущал, куда они толкают этот гигантский корабль. Уткнувшись в перила на огромном юте, он будто глядел в сокрытую тьмой мечту, которая становилась все дальше и дальше от кормы. На какое-то мгновение ему захотелось прыгнуть туда, вниз, и побежать по этой звездной глади как посуху – пока хватит сил.

– Ну почему, почему так! – в бессилии Уни обратился к небу. Все звезды были на своих местах. – Где, где я ошибся?!

– Эх, молодой человек, – прозвучал над ухом сочувственный голос Нафази. – Поздно теперь смотреть в зенит.

Уни резко обернулся, смахивая с лица предательские слезы. Члены посольства не спеша собирались вокруг него. Солнечный служитель был как никогда серьезен, но смотрел с отеческой добротой, словно хотел приободрить падшего духом переводчика. Хардо был совершенно невозмутим, даже когда легонько сжал плечо Уни и едва заметно кивнул. В глазах Аслепи блестели огоньки масляной лампы, из-за чего те приобрели какой-то фантастический лимонный оттенок. Как завороженный врач смотрел куда-то вдаль, задрав кверху аккуратную клиновидную бородку. Стифрано стоял поодаль, прислонившись к деревянной надстройке и скрестив руки на груди. В его взгляде Уни с удивлением уловил какие-то нотки сочувствия – или это пляшущие тени сыграли с ним дурную шутку?

– Теперь нам в помощь Ингивалар, Страж горизонта, – тихо и размеренно, как старик читает сказку ребенку, произнес Нафази. – Острие копья его блестит отраженным светом отдыхающего Небесного владыки.

– Звезда у самой кромки небесной сферы, указывающая строго на север, – пробормотал Уни, пытаясь привести в порядок рассудок за счет привычных, устоявшихся в этом мире вещей.

– Которая из двух? – безразлично спросил Аслепи.

– Что? – Уни, словно очнувшись, подбежал к перилам правого борта. Над горизонтом действительно стояли две звезды. – Не знаю, здесь совсем чужое небо. Надо спросить капитана.

– Капитан здесь! – прогудел представительный Маэри. – И уже давно держит правильный курс от той звезды, что чуть выше.

– Почему вы так уверены, позвольте спросить? – вежливо полюбопытствовал Богемо.

– Ну, наверное, потому, что та, что ниже, вообще не звезда, – снисходительно пояснил капитан. – У нее свет дрожит, разве не видите?

– Ну, знаете, – насупился торговый посланник, – не у всех же такое орлиное зрение!

– То есть как это – дрожит? – в живот Уни опять прокрались какие-то склизкие хладные твари. Он перегнулся через борт, рискуя упасть и разбить на куски зеркальную гладь моря. – А что же это тогда?

– Ну, надо полагать – маяк, – легкомысленно сморозил Маэри.

– Какой еще маяк, капитан?! – неожиданно грозно, но вкрадчиво проткнул его словами Хардо. – Вы вообще понимаете, что говорите?

– Точно не скажу, – покосившись на него, Маэри на всякий случай сделал шаг в сторону. – Но, насколько я знаю, на этих берегах есть лишь один маяк – маяк Манибортиша.

– Энель посол, энель посол! – бросился в пасть коридора восторженный Богемо. – Идите сюда скорей, вы должны это увидеть! Мы, мы все-таки приплыли!

Уни схватился за сердце и беззвучно зарыдал, медленно опускаясь на корточки. Столько потрясений за один день было для него слишком много.

Глава 2. Выгодная сделка

Сеннон горестно вздохнул и поплотнее закутался в шерстяной торгендамский плед. Практического смысла в этом не было никакого, ибо из-за мягкого морского климата в самой восточной капоштийской фактории ночи были сравнительно теплыми. Но как еще можно было скрыться от этой несправедливой реальности, когда вместо самого сладкого сна незадолго перед рассветом приходится торчать на страже, озирая пустую тьму горизонта?

Согласно установленному правилу, каждый прибывающий в Манибортиш корабль обязан подавать секретные сигналы флажками (ночью – огнями), что подтверждало бы его капоштийскую принадлежность и свидетельствовало о том, что местонахождение