– Я никогда не стал бы просить тебя сменить веру. Мы нашли бы какой-нибудь способ ужиться.

В тех редких случаях, когда Мину в своем воображении представляла себя невестой, она всегда думала, что будет венчаться в их местной церкви в Ситэ. Без всякой пышности и шумихи. Но теперь? Она никогда в жизни даже не бывала в гугенотском храме.

Потом до нее донесся звон колокольчиков коз, пасущихся на косогоре, и фырканье их с Питом лошадей, нетерпеливо бьющих копытами, и мысли о свадьбе отступили на второй план.

– У нас впереди еще много часов, – произнесла она, взяв его за руку.

В счастливом молчании они собрали седельные сумки и взнуздали лошадей, после чего поскакали по дороге, ведущей из Шалабра на юг.

– Ты согласна поступить так, как я предложил? – спросил Пит. – Сначала заехать в деревушку Пивер?

– В том, что ты говоришь, есть рациональное зерно – в деревне могут быть новости о моем отце и Алис, но… – Голос у Мину сорвался. Она сделала глубокий вдох. – Но все-таки я боюсь, что нас кто-нибудь заметит и о нашем появлении очень быстро донесут Бланш де Брюйер. Тогда у нас не будет ни единого шанса приблизиться к замку незамеченными.

– Ты по-прежнему намерена отправиться прямиком к замку? – спросил Пит.

– К лесу на севере от замка, да. Там можно будет подождать, пока не сядет солнце, – сказала она. – Я уверена – как только мы там окажемся, станет ясно, как лучше всего поступить.

Мину ободряюще улыбнулась ему, но у нее было такое чувство, что ребра ее сдавило железным обручем.

Деревня Пивер

– Лизье, – сказала мадам Буссе с учтивым поклоном, – мы с племянником весьма благодарны вам за ваше время.

Эмерик, стоявший рядом с теткой, был поражен тем, как быстро она завоевала доверие старика и его племянника. И тем не менее нервы его были на взводе. Похоже, что не только Алис была жива и здорова, но, возможно, они нашли и их отца. Гильому было известно лишь имя заключенного – Бернар, – но кто еще это мог быть?

Эх, была бы тут Мину! Она бы им гордилась.

Эмерик поспешно отогнал пугающую мысль о том, что она может никогда не узнать, какой он молодец, что они с Питом могли не пережить битву за Тулузу.

– Вот это вам за труды, – произнесла тетка, вкладывая в ладонь Лизье монету. – И за то, что приютили лошадь моего зятя.

– Вы очень великодушны, мадама.

– Я также была бы вам весьма признательна, если бы все это осталось между нами.

– Разумеется. Рад, что смог помочь.

– Я этого не забуду. А теперь позвольте откланяться. У нас масса дел. Уверена, все это простое недоразумение. Возможно, Бернар занемог во время визита в замок и за ним там ухаживают.

Эмерик состроил гримасу:

– В темнице, тетушка?

Она пропустила это замечание мимо ушей.

– А может, это он поручил послать за малышкой Алис, чтобы она была рядом с ним в трудный час?

Ашиль Лизье посмотрел на нее многозначительным взглядом:

– Весьма вероятно.

– В сущности, – продолжала мадам Буссе, – я не исключаю, что этот ваш аптекарь – как бишь его, Поль Кордье? – превратно истолковал ситуацию. Вы сказали, он видел девочку только мельком?

– Да, – кивнул Гильом.

– Но…

Мадам Буссе обернулась на возглас Эмерика и вперила в него взгляд:

– Что, племянник?

Эмерик пожал плечами:

– Ничего, тетушка.

– Вот и славно.

– Мадам Буссе, – произнес Гильом, впервые за все время обращаясь к гостье напрямую. – Я должен вернуться в замок сегодня вечером до захода солнца. Если это вам чем-то поможет.

Она склонила голову набок:

– В самом деле?

– Вы точно не желаете чего-нибудь выпить перед уходом? – вмешался Ашиль Лизье, недовольный тем, что его племянник завладел вниманием гостей.

Впервые за все время самообладание тетки дало трещину, и Эмерик ухмыльнулся. В тесном домишке было темно и грязно: чувствовалось отсутствие женской руки. Он не представлял, чтобы его тетка согласилась принять из грязных рук Лизье хотя бы стакан вина.

– Вы исключительно добры, но нет. Вы точно не против присмотреть за Канигу еще немного?

– Это большая честь для меня, – с кривобоким полупоклоном заверил ее старик.

Мадам Буссе улыбнулась:

– И последняя просьба, Лизье: не будете ли вы так добры на несколько минут отпустить вашего племянника, чтобы он проводил нас до нашей повозки? Бог не дал мне сына, и, хотя, конечно, Эмерик – огромное утешение для меня, мне было бы очень интересно послушать о жизни солдата в таком замке, как Пивер.

Лизье раздулся от гордости.

– Ну конечно, конечно. Гильом, ты слышал, что она сказала? Ступай с мадам Буссе к ее повозке.

Замок Пивер

– И чтобы даже не думала проказничать, – пригрозила нянька, – а не то я тебя выпорю. Ты меня поняла?

Едва Алис услышала, что ключ повернулся в замке, как сразу бросилась обратно к постели и засунула подушку под одеяло, чтобы казалось, что она все еще спит. Конечно, рассчитывать сколько-нибудь продолжительное время морочить няньке голову при помощи этой уловки стоило едва ли, но хотя бы ненадолго отсрочить момент, когда ее хватятся, она могла.

Девочка стащила чулки и спрятала их под матрас: Эмерик не раз говорил ей, что босиком забираться куда-нибудь удобнее всего, потом заправила юбки в панталоны и влезла на подоконник.

При свете дня спуск выглядел гораздо более пугающе.

Алис уселась, свесив ноги с подоконника, и стала собираться с мужеством. Потом придвинулась чуть ближе к краю, стараясь не думать о том, что будет, если она сорвется и упадет. Она уже совсем было решилась начать спуск, когда все пошло наперекосяк. Дверь распахнулась, и на пороге показалась вернувшаяся нянька.

– Я забыла…

Увидев Алис, балансирующую на карнизе, она с воплем бросилась к окну. В следующее мгновение девочку грубо схватили за волосы и стащили с подоконника. И тут на лестнице послышались тяжелые шаги, а комната внезапно заполнилась людьми: на пороге появился тот самый высокий священник, его слуга Бональ и Бланш де Брюйер.

– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не оставляла эту паршивку без присмотра?

– Простите меня, госпожа, я…

– Молчать! – рявкнула Бланш. – Я решу, что с тобой делать, позже.

Алис попыталась выскользнуть из комнаты, но Бональ ухватил ее в охапку и грубо швырнул в кресло.

Бланш подошла к ней:

– Хорошего отношения ты, по-видимому, не понимаешь. Что ж, значит, теперь будешь ждать, пока не явится твоя сестра, в таком виде. Свяжите ей руки!