– Что, не нашлось другого места для встречи?.. – недовольно буркнул Даня.

– Валька настоял… Потом, уже давно не выдавался такой спокойный вечер, хочу прошвырнуться на школьную площадку, вспомнить детство…

Вадим, прищурившись, оглядел заросшее футбольное поле, старое здание родной школы. В памяти сразу возникли картины прошлого: посиделки у костра, шутки, смех, песни под гитару…

На площадке и сейчас болталось немало народу: кто-то гонял в футбол, кто-то расположился группками прямо на траве, несколько мальчишек осваивали скейтборд. «Что-то новенькое», – подумал Вадим, глядя на них.

Данька плюхнулся на землю, стянул куртку и, не глядя, бросил на землю.

– С таким же успехом можно было «пообщаться» и «повспоминать» дома.

Вадим улыбнулся, опустился рядом и с наслаждением вытянулся. Последнее «погружение» вымотало, внутри ныл каждый нерв, но у него получилось хотя бы на чуть-чуть вытянуть Даню на площадку, а значит – все хорошо.

– Даня!

Звонкий девчоночий голос раздался совсем рядом.

– А нам сказали, что ты уехал и вернешься не скоро. Как твои дела?

– Да так… Как у всех, – отмахнулся Даня.

Вадим сквозь полуопущенные веки разглядывал девчонку лет двенадцати. Короткая стильная стрижка, майка с броской надписью, закатанные до колен штаны… И улыбка… Искренняя, открытая.

– Он пробудет здесь пару недель, – вдруг произнес он. – Приехал помочь больной бабушке.

– А-а-а… Вот и отлично! Ребята соскучились. Ты приходи! В футбол поиграем…

Кто-то окликнул девчонку, она махнула рукой, подхватила мяч и побежала на поле.

– Какая «бабушка»?! – сверкнул глазами Даня.

– Считай, что оказываю тебе услугу, – отозвался Вадим. – Таких девчонок – одна на миллион.

– Очень надо…

Пару дней спустя Даня снова оказался на площадке. Неумолимый Велес пригрозил посадить под замок, чтобы дать отдых измотанному организму, и мальчишка не знал, куда себя деть. Бывшие одноклассники гоняли мяч на футбольном поле. Даня наблюдал за ними, прислонясь к стволу старого вяза. Тень скрывала его от любопытных глаз, что вполне устраивало Даню.

Неожиданно к играющим подошли ребята постарше. Завязался спор. По обрывкам фраз можно было догадаться, что они претендуют на площадку, а «мелочь» пусть убирается в «детский городок». Даня поморщился, но вмешиваться не стал: мало ли какие законы установились здесь в последние годы.

– Забирай свою команду и проваливай!

– Много чести! Мы пришли сюда первыми, – выступила вперед Алька.

– Кто-то пискнул? – нарочито громко поинтересовался высокий загорелый парень – предводитель «взрослых».

Алька вздернула подбородок, всем своим видом показывая, что добровольно никуда не уйдет. Ребята позади нее неуверенно переглянулись.

– Посторонись, малышня!

Невысокий толстяк толкнул неуступчивую девчонку. Та отлетела на несколько метров, грохнулась наземь…

Что-то мелькнуло в воздухе, чья-то сильная рука обхватила запястье верзилы и вывернула руку так, что мышцы опасно натянулись, а кости жалобно застонали. Толстяк тонко взвизгнул и рухнул на колени. Все произошло настолько быстро, что и «взрослые», и «малышня» в растерянности застыли.

– Ты в порядке? – обратился Даня к Альке.

– Да, вполне.

Она сидела на земле, потирая ушибленную ногу, и с недоумением смотрела на бывшего одноклассника, с легкостью скрутившего здоровенного парня. Тот уже позеленел от напряжения.

– В мое время, – произнес Даня, не глядя на ошалевших «взрослых», – такие споры решали честным поединком. Как насчет сыграть в футбол? Проигравший убирается навсегда…

У ребят, помогавших встать на ноги Альке, округлились глаза. Парни постарше переглянулись. Прежние наглые ухмылки вернулись на их лица.

– По рукам!

Даня стянул рубашку, аккуратно повесил на ветку дерева. Он вытянулся за последний год. Тело не выглядело накачанным, но было послушным и гибким. Что-то звериное проступило на миг в мальчишке. Алька неуверенно приблизилась к нему, не сразу рискнув заговорить.

– Тебе не обязательно в это ввязываться.

Данька окинул ее взглядом: зеленые от травы колени, ссадина на руке…

– Болит?

– Пустяки… Кстати, спасибо тебе!

Даня закатал штанины, с сомнением посмотрел на туфли.

– Ерунда…

Он еще раз взглянул на перчатку, где в случае экстренного вызова должен был высветиться сигнал, и направился на поле.

Игра началась. Ухмылки на лицах старшеклассников быстро пропали: мяч двигался словно живой, раз за разом невероятным образом оказываясь в их воротах. Вокруг поля собралась порядочная толпа зрителей. То и дело раздавались выкрики, свистки. После третьего подряд мяча обозленные старшеклассники принялись играть жестче.

– Идти сможешь? – Даня помог подняться одному из «своих».

– Не уверен, – выдавил тот сквозь зубы.

Алька подставила плечо. Даня недобро взглянул на ухмыляющихся противников.

Следующие пять минут на поле происходило что-то невообразимое… Мяч перемещался с такой скоростью, что зрители растерянно переводили взгляд с одного игрока на другого, пытаясь понять, кто из них сделал пас. Парочка старшеклассников растянулась в траве. Толстяк в воротах с ужасом наблюдал за приближающимся мальчишкой. Приближающимся… неотвратимо. В какой-то момент показалось, что глаза нападающего полыхнули красным… Страшный удар в грудь впечатал вратаря в сетку. На мгновение у него потемнело в глазах… Мяч еще вращался какое-то время, потом замер.

– Ура-а-а!!!

Общее ликование охватило зрителей. Все бросились обнимать игроков. Разгромленные и злые «взрослые» медленно побрели с поля под насмешливые выкрики «малышни». – Мы сделали их! – громче всех кричала Алька, подпрыгивая на одной ноге.

Даня выбрался из столпотворения и направился к дереву, где висела его рубашка.

Мальчишка прислушивался к себе: если бы Велес видел его сейчас на футбольном поле, стер бы в порошок за многократные нарушения правил Братства, но в душе царила легкость. Неужели дело в игре?..

– Постой!

Алька догоняла его, то прихрамывая, то подпрыгивая на одной ноге.

– Ой!

Она присела, обхватив лодыжку. Даня опустился рядом. – Нужно наложить тугую повязку, – заметил он.

– Ерунда! Скоро пройдет, – поморщилась Алька. – Я хотела поблагодарить тебя – мы бы проиграли, если б не ты… – Не стоит… Если честно, мне нет дела до футбола, но не люблю, когда несправедливо…