– Мари, я тебя жду, моя радость! – воскликнул Пьер прерывающимся голосом. Дочь несмело, робкими шагами подошла к Пьеру, он вскинул ее к себе на руки и крепко прижал к груди. Потом стал целовать, пока Мари не захныкала и ее не пришлось отпустить.

– Дети, идите играть, – сказала Ивонна. Она подошла к Пьеру и наконец-то прошептала: – О милый! Как долго ты отсутствовал! Я так ждала! Но наконец мы все-таки вместе, любимый!

– И я столько раз мечтал о встрече с тобой, что со счета сбился, дорогая, – ответил Пьер, прижимая жену к себе и осыпая страстными поцелуями.

Они долго так стояли, ласкаясь и шепча невесть какие нежные слова, вспомнить которые потом было просто невозможно.

Наконец она отпрянула, глянула на мужа своими бездонными глазами, как бы снова к нему привыкая, и сказала:

– Милый мой, а я уже почти месяц жду тебя домой.

– Кто же тебе, дорогая, об этом мог сказать? Чудно ты говоришь, милая.

– А вот знала, потому с тех пор постоянно одеваюсь для встречи, и на кухне всегда готов праздничный обед. Так что пошли быстрее за стол, ты ведь проголодался, наверное. За эти два года вряд ли ты хоть раз ел что-нибудь приличное.

– Ивонна, милая, почему ты говоришь загадками? Откуда тебе было заранее известно о моем приезде?

– Пойдем обедать, и я тебе все расскажу. Слышишь, Эжен всем уже уши прокричал о твоем приезде. А на Мари не обижайся, она и не могла тебе ничего сказать. Когда ты уезжал, она была слишком мала, чтобы запомнить своего блудного отца. Она привыкнет.

– Я и не сомневаюсь, милая. Мы с нею подружимся.

В комнату осторожно заглянул Эжен, огляделся кругом и спросил:

– Мама, папа, вы долго будете тут обниматься? Мне тоже хочется с папой побыть. Пошли обедать все вместе.

– Правильно, сынок, – ответила Ивонна, счастливо улыбаясь. – Зови папу в столовую. Обед сейчас будет подан.

Эжен помчался впереди, супруги, ошалелые от счастья, шли следом.

– Дорогая, я приехал не один. Со мной друг, с которым мы все это время пробыли вместе. Позволь мне его тебе представить.

– Конечно, любимый! Я буду рада познакомиться с твоим другом, с которым ты делил все горести и невзгоды рабства. Где он?

Пьер громко позвал Армана и, когда тот появился, проговорил с несколько загадочной улыбкой:

– Вот это и есть тот самый Арман, что был со мной все эти два года. Прошу.

Арман галантно поклонился, заглядывая в глаза Ивонне. Элегантно поцеловал протянутую руку.

– Мадам, я так часто слышал о вас, что нисколько не удивляюсь, что у меня сложилось точно такое же впечатление о вас, какой вы и являетесь на самом деле.

– Что вы говорите, сударь!

– Говорю истину, мадам. Пьер так часто вспоминал вас и описывал ваши достоинства. Однако мне кажется, что он не полностью раскрывал их. Он во многом ошибался, мадам. Вы намного ярче и привлекательней, чем он говорил.

– Да вы льстец, сударь. И я не удивлюсь, если окажется, что вы и сердцеед. Берегитесь, мой муж может и возмутиться. – Ее глаза игриво засверкали, румянец разлился во все лицо, а Пьер постарался побыстрее перевести разговор в другое русло.

– Арман, ты лучше постарайся переубедить Ивонну, иначе она может превратно понять тебя.

– Не беспокойся, Пьер. Мадам меня прекрасно поняла. Правильно я говорю, сударыня?

– Думаю, что да, месье. Однако мы заболтались. Проходите, обед наверняка уже нас ждет. Прошу, господа.

– Мама, я сяду рядом с папой! – вскричал Эжен, бесцеремонно забираясь на стул рядом с Пьером.

– Хорошо, хорошо, Эжен, только не кричи. Это плохо – так вести себя за столом. Постарайся не огорчать папу и его гостя. А где Мари?

– Ее причесывают, мама. Она сейчас будет.

Обед прошел в на редкость дружеской обстановке. Всем было весело, уютно и свободно. Арман частенько бросал на Ивонну многозначительные взгляды, она кокетливо улыбалась, краснела, смеялась, а от выпитого вина так разошлась, что Пьер вынужден был ласково пожурить ее:

– Ивонна, милая, будь немного сдержанней.

– Пьер, дорогой, я теперь так счастлива, что не могу и не желаю быть сдержанной.

– Оставь ее, Пьер, – заметил Арман. – Она так непосредственна и прекрасна, что моих запасов слов явно не хватает для полной оценки всех достоинств твоей супруги.

– Не слишком ли много ты отпускаешь чужой жене комплиментов, Арман?

– Думаю, что женщине никогда не могут быть неприятны подобные высказывания такого представительного мужчины, как я. – Он весело засмеялся, а Пьер не смог сдержать своих чувств и нахмурился.

Арман после обеда расслабился, выпитое вино и отличный обед так восхитили бродячего актера, что он готов был сидеть за столом до бесконечности. Но нетерпение супругов было таким явным, что не заметить этого было невозможно.

– Пьер, я в восторге от твоей жены, от обеда и всего твоего дома! Но не обидишься ли ты, если я позволю себе удалиться? Уже достаточно поздно, и я бы хотел отдохнуть. Я еще не совсем оправился от путешествия. Мне уже показали мою комнату, и провожать меня нет смысла. Пока, мои дорогие! – И он покинул столовую.

– Пьер, он нарочно оставил нас, не правда ли? Он так мил, забавен. И он поступил так правильно, покинув нас, правда, милый?

Пьер увидел в ее глазах жгучее желание, которым томился и сам. Он лишь согласно кивнул, и супруги, обнявшись, медленно удалились в спальню.

Весь дом затих, хотя было совсем рано. Все понимали, что такая длительная разлука супругов требует немедленной разрядки. Даже дети угомонились, особенно Эжен.

Он обегал уже всю усадьбу, побывал и в крестьянских дворах и всем кричал о радостном событии в их доме.

А Пьер после долгожданной близости и жарких объятий вытащил заветные подарки его нежданных покровителей в Берберии и преподнес их жене.

– Прими, моя дорогая, эти подарки. Их просили передать тебе весьма разные люди, которые хотели засвидетельствовать уважение к тебе, которое ты и заслуживаешь на самом деле.

– Боже мой! Что за прелесть! Это же так дорого, милый! И как ты странно говоришь. Что за разные люди их мне предназначили? Это очень интересно и загадочно. Расскажи, милый!

– Все очень просто, милая Ивонна. Вот это украшение тебе просила преподнести одна красавица, которая пыталась соблазнить твоего мужа. Но он оказался ей не по зубам. Честно говоря, сперва она несколько озлобилась, но быстро опомнилась и преподнесла мне для тебя эту прелесть. Потом я тебе поведаю об этом подробнее.

– А другое украшение? Оно от кого?

– А это от ее мужа, который был так поражен моим нежеланием изменить жене, что решил одарить тебя по-своему. Нравится?