– А куда ты едешь? – поинтересовалась Джо.

Флора посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Вон туда! – ткнула она пальчиком.

– Ясно. Я подумала, что на плазмакаре и в космос можно.

Несколько лет Джо предлагала забрать Флору в Коннектикут. «Я приеду за ней сама. Можем поставить в мою машину детское кресло. Мы с Шелли с удовольствием позанимаемся с ребенком». Ким всегда отказывалась под благовидным предлогом. Флора больна или оправляется от болезни, пошла в новую группу или на занятия, которые нельзя пропускать…

– Вряд ли им ставят оценки, – наконец заметила Джо полушутя-полувсерьез, когда Ким сказала, что у Флоры урок музыки. – Позволь мне взять ее ненадолго! Вам с Мэттом не помешает отдых.

– Я столько работаю, что дома хочу побыть с дочерью, – холодно ответила Ким. – Никакой отдых нам с Мэттом не нужен. Рядом с ней мне хорошо, честно.

– Ничего не понимаю! – пожаловалась Джо Шелли. – Кому хочется проводить с ребенком каждую минуту целыми днями?

Шелли сидела в гостиной, собирая пазл из тысячи кусочков, и ответила, не поднимая головы:

– Похоже, они боятся, что мы завербуем ее в свои ряды.

Сначала Джо ее не поняла, потом воскликнула:

– О нет!

Шелли улыбнулась и с издевкой сказала:

– Вряд ли так думает Ким, но Мэтт со своей мамашей – наверняка.

Джо не верилось, что Ким не пускает Флору к ней и Шелли из боязни получить ее обратно в комбинезончике, украшенном радужными треугольниками, или с внезапно вспыхнувшей привязанностью к девочкам в ясельной группе. Джо подозревала нечто гораздо более серьезное: Ким проводит с дочерью все свободное время потому, что пытается восполнить недостаток внимания со стороны своей матери. Ким хочет дать дочери внимание и любовь, которых не получала сама… По правде говоря, Ким была отчасти права. Джо не посвящала себя детям без остатка. Она выбивалась из сил, умирала от скуки, мечтала побыть в ванной одна хотя бы тридцать секунд, чтобы спокойно поменять тампон и сполоснуть руки – без стука в дверь и детских воплей «Мама-мама-мама!». Дэйв хорошо помогал ей с девочками, хотя и называл это «нянчиться», но Дэйв работал пять дней в неделю, и у Джо не было никого, кто сказал бы ей: «Я за ними присмотрю, а ты прими душ или поспи». Дом, жизнь в пригороде, муж… На самом деле Джо хотелось совсем другого, и Ким, видимо, это чувствовала.

Джо обернулась, услышав звук открывающейся двери.

– Тетя Бетти! – вскричала Флора и покатила самокат ко входу.

Каштановые волосы Бетти были подстрижены каскадом, у лица – высветленные прядки. Она надела темно-лиловое платье с запахом, черные замшевые сапоги, золотой браслет, обручальное и помолвочное кольца. Рядом стоял Гарольд в спортивном пиджаке и свитере, брюках из шерстяной фланели и начищенных туфлях из кордовской кожи. Он стал шире в груди, волосы его совсем поседели, зато теплая и доброжелательная улыбка осталась прежней. Гарольд обнял Джо, и у нее слезы навернулись на глаза.

– Выглядишь потрясающе, – сказала Джо, думая о том, что Бетти на пороге шестидесятилетия выглядит максимум на сорок пять. И еще она похудела. Зональная диета, вспомнила Джо. В их последнюю встречу Бетти сообщила, что нашла новую диету, хотя ела то же, что и прежде, – курицу-гриль, рыбу и салаты. Сестра перебрала все существующие методики, за исключением, пожалуй, тех, которые разрешают масло и жирные сливки, и везде рацион был примерно одинаков – запеченная рыба, цыпленок и салат, никакого хлеба, десертов и ничего вкусного.

– Стараюсь держаться подальше от солнца, – пояснила Бетти.

Джо передала младенца Шелли и повела Бетти в гостиную, где огромный секционный диван и стеклянный кофейный столик размером с небольшой ледяной каток тщетно пытались заполнить собой пустое пространство, а на стенах висели картины, купленные не столько ради красоты, сколько ради размера. Пол покрывали персидские ковры, в том числе знакомый Джо бежево-серо-золотой – она видела этикетку и знала, что стоит он дороже, чем первый семестр колледжа Ким. На необъятном комоде у стены стоял не менее необъятный телевизор.

– Ты им уже сказала? – поинтересовалась Бетти.

Джо покачала головой:

– Скажу после обеда, наверное. Всем сразу.

– Хорошо себя чувствуешь? – Джо кивнула. Бетти посмотрела на нее пристально, потом добавила: – Ты знаешь, я всегда готова помочь. Только попроси.

– Знаю. Спасибо! – У Джо слезы навернулись на глаза.

Снова открылась входная дверь, и Флора крикнула: «Тетя Мисси!» Вскоре Мисси уже обнимала свою тетю Бетти и мать.

– Только погляди на нее! – одобрительно воскликнула Бетти.

Мелисса никогда не любила наряжаться, в отличие от сестер, которые всегда хотели джинсы определенной марки или свитер особого фасона. Мисси, как и мать, предпочитала спортивные футболки и штаны, но для Нью-Йорка придумала для себя универсальный наряд и теперь была в нем: белоснежная блузка с расстегнутым воротом, черные брюки с высокой талией и черные лакированные туфли со шнуровкой. Рубашка и туфли выглядели как мужские, и Мелисса дополнила их массивными часами; копна вьющихся каштановых волос до плеч и висячие изящные золотые серьги придавали ее облику женственности. Кожаная курьерская сумка на плече была набита рукописями и экземплярами книг из предварительных тиражей, которые Мисси принесла для матери и ее сестры.

В комнату заглянула Ким:

– Не знаете, где Лайла? Я говорила ей, что обед в четыре, и она обещала прийти вовремя.

Джо вздохнула, достала из сумочки телефон и набрала номер дочери. Как и следовало ожидать, звонок перешел на голосовую почту и нахальный голос Лайлы произнес: «Вы знаете, что делать». Джо предлагала Лайле подвезти ее до Нью-Джерси, однако у той на вечер среды были свои планы. «Все студенты разъезжаются по домам, и наша компания решила куда-нибудь сходить. Наверное, я хорошенько высплюсь и потом приеду на электричке».

– Думаю, стоит подождать… – Ким вытерла руки о фартук, и позади нее возник Мэтт в мокасинах, джинсах и синей рубашке-поло. С годами его круглое розовое лицо стало еще круглее и розовее, светлые волосы поредели. Он положил руки жене на плечи с самодовольным видом, и Джо подумала: кое-что не меняется.

– Только не слишком долго, – заявил он. – Мы же не хотим, чтобы индейка пересохла!

Мэтт пожал руку Гарольду и поцеловал Бетти в щеку, обходясь с ними с тем уважительным почтением, которое, как полагала Джо, обеспечивает богатство.

Ким посмотрела на мать:

– Мама, что скажешь?

Джо стиснула телефон, задумавшись.

– Давайте начнем, – решила она, учитывая нетерпение зятя и свою собственную новость. – Лайла может поесть, когда приедет.

Обед был великолепен. Джо не смогла бы придраться ни к одному блюду: ни к тыквенному супу-пюре, ни к начинке из колбасы и орехов пекан, ни к густому соусу и жареной индейке с восхитительной темно-коричневой кожицей, ни к салату из рукколы, молодого шпината и фенхеля с кислой цитрусовой заправкой, которая подчеркивала сочность индейки и медового масла, поданного к галетам и кукурузному хлебу.