– Ну, он питается старыми женщинами. Наверное, заодно у нихворует. И отсылает краденое домой маленькими пакетами, чтобы не вызватьподозрений. Что делает с крупной добычей, мы никогда не узнаем. Может быть,бросает в океан. Подозреваю, что почтовых ящиков у него не один, а несколько.Но нам это безразлично.

– Верно. Теперь запри дверь. Пора уделить время и вниманиеколдовским аспектам. Позже мы закажем вкусный ужин. Я должен научить тебязакрывать мысли. Джейк без труда смог их прочесть. Как и я. Похититель Телучует твое присутствие за двести миль.

– Будучи Лестатом, я делал это простым усилием воли, –сказал я. – Сейчас я понятия не имею, как это делается.

– Точно так же. Мы потренируемся. Пока я не смогу выхватитьих твоей головы ни единого слова или образа. Потом перейдем к внетелеснымпутешествиям. – Он посмотрел на часы, внезапно напомнив мне Джеймса в тойкухне. – Задвинь щеколду. Я не хочу, чтобы сюда забрела горничная.

Я подчинился. Потом сел на кровать напротив Дэвида, которыйимел вид неформальный, но начальственный, – он закатал жесткие манжетырубашки, обнажив темные волосы на руках. На груди у него тоже было немалотемных волос, выбивавшихся из-под расстегнутого воротника. Среди них почти незаметно было седины, которая то там, то здесь проблескивала на его выбритомподбородке. Невозможно было поверить, что этому человеку семьдесят четыре года.

– Ну, это я уловил, – сказал он, поднимая брови. –Я вообще слишком много улавливаю. Итак. Слушай, что я скажу. Ты должен убедитьсебя в том, что твои мысли остаются при тебе, что ты не пытаешься общаться сдругими людьми – ни выражением лица, ни языком тела; что ты буквальнонепроницаем. Вызови образ своих запечатанных мыслей, если потребуется. Вот так,хорошо. Теперь за этим красивым молодым лицом – пустота. Даже глаза чуть-чутьизменились. Отлично. А сейчас я попробую прочесть твои мысли. Держи их присебе.

К концу сорока пяти минут я довольно безболезненно изучилэтот фокус, но не мог разобрать ни одной мысли Дэвида, как бы упорно он их нипроецировал. В этом теле у меня попросту не было экстрасенсорных способностей,которыми обладал он. Но скрывать мысли я научился, а это самое главное. Мымогли продолжать работать над этим всю ночь напролет.

– Мы готовы перейти к внетелесным путешествиям, –сказал он.

– Это будет кошмар, – ответил я. – Думаю, я несмогу выбраться из этого тела. Ты же видишь, у меня просто нет твоих талантов.

– Чепуха, – сказал он. Он немного расслабился, скрестилноги и слегка сполз вниз в кресле. Но почему-то, что бы он ни делал, он ни намиг не переставал производить впечатление учителя, начальника, священника. Этосквозило в каждом его мелком жесте и прежде всего – в его голосе.

– Ложись на кровать и закрой глаза. И слушай каждое моеслово.

Я сделал так, как он велел. И сразу же захотел спать. Егомягкий голос зазвучал еще настойчивее, как у гипнотизера; он приказывал мнеполностью расслабиться и представить себе духовного двойника этого тела.

– Обязательно представлять себя в этом теле?

– Нет. Это не важно. Важно то, что ты – твой разум, твоядуша, твое самоощущение – соединен с телом, которое ты себе представляешь.Теперь вообрази, что они гармонируют с твоим телом, а потом представь себе, чтохочешь поднять их и вынести из тела – что именно ты хочешь выйти!

Около получаса Дэвид продолжал свои неспешные указания,вновь и вновь повторяя уроки, которым священники обучали новопосвященных напротяжении тысячи лет. Старую формулу я знал. Но при этом я знал, что значатполная смертная уязвимость, гнетущее чувство собственной ограниченности исковывающий, ослабляющий страх.

Мы провели так минут сорок пять, пока я наконец непогрузился в требуемое приятное вибрирующее состояние на грани сна ибодрствования. Мое тело, казалось, растворилось в восхитительном вибрирующемощущении, и ничего другого я не чувствовал! И в тот самый момент, когда я этоосознал и чуть было не прокомментировал, я внезапно вырвался на свободу и началподниматься.

Я открыл глаза; так мне показалось. Я увидел, что парю прямонад своим телом; в действительности я даже не мог разглядеть настоящеетело, из плоти и крови.

– Наверх! – приказал я. И мгновенно подлетел к потолкус восхитительной легкостью и скоростью воздушного шара! Полностью перевернутьсяи посмотреть на комнату внизу оказалось очень просто.

Надо же, я пролетел прямо через лопасти вентилятора! Болеетого, он находился в самой середине моего тела, но я ничего не чувствовал. Атам, внизу, подо мной, лежало спящее смертное тело, в котором я провел все этижалкие странные дни. Глаза закрыты, как и рот.

Я увидел, как в плетеном кресле сидит Дэвид, положив правуюногу на левое колено, расслабленные руки – на бедрах. Знает ли он, что у меняполучилось? Я не слышал ни одного его слова. Казалось, я нахожусь в совершенноиной сфере, чем эти две материальные фигуры, хотя я чувствовал себя идеальноцельным, самим собой.

Как же мне было приятно! Это было настолько похоже на моювампирскую свободу, что я чуть было опять не заплакал. Мне было так жаль двеодинокие материальные фигуры внизу. Мне захотелось пройти через потолок и выйтив ночь.

Я медленно поднялся и проник через крышу отеля, пока невоспарил над белым песком.

Но этого достаточно, не так ли? Меня обуял страх, страх,знакомый по предыдущим опытам. Во имя Бога, что не дает мне умереть в такомсостоянии? Мне нужно тело! И я тут же слепо ринулся обратно в плоть. Я очнулся,чувствуя, как напряглось мое тело, и уставился на Дэвида, который в своюочередь уставился на меня.

– Получилось, – проговорил я. Я испытывал потрясение,почувствовав, как меня окружают трубки из кожи и костей, увидев, как двигаютсяпальцы, выполняя мой приказ, ощутив, как в ботинках оживают ступни. Боже мой,вот это эксперимент! Сколько смертных пыталось его описать! А намного большесмертных в своем невежестве считали, что так не бывает.

– Не забывай скрывать свои мысли, – внезапно сказалДэвид. – Как бы ты ни был взбудоражен. Крепче запирай свой мозг!

– Есть, сэр!

– Теперь повторим все сначала.

К полуночи – примерно через два часа – я научилсяподниматься по собственной воле. Я чуть не пристрастился к чувству невесомости,к прекрасному головокружительному вознесению! К приятной легкости проникновениячерез стены и потолок и к внезапному, шокирующему возвращению. Здесьприсутствовало и глубокое трепетное удовольствие, чистое и светлое, словноэротика ума.

– Почему люди так не умирают, Дэвид? То есть почему бы импросто не подняться в небеса и не покинуть землю?

– Ты видел открытую дверь, Лестат? – спросил он.