До спортивной площадки – не ближайшей, а самого большого комплекса в Арлиссе – мы бежим. С некоторых пор мастеру уже не требуется подстраиваться под мой темп. Я постоянно чувствую себя слабым и усталым, но организм привык к нагрузкам.

Жара обычно стоит невыносимая, и оба солнца Междумирья давно встали и палят так, словно хотят поджечь этот мир. Случается, что идет дождь – и тогда это, конечно, ливень. Один раз ветер дул с такой силой, что, я думал, не добегу и улечу с очередным порывом.

Погода в Междумирье склонна к крайностям, и предугадать ее невозможно. Вряд ли она подчиняется хоть каким-то правилам. Но при любой погоде пробежку никто не отменял.

– Ты становишься выносливее, – сказал мастер, искоса глядя на меня. Он способен говорить и бежать, а я еще нет.

Дорога знакомая, и я мог бы пройти ее даже с закрытыми глазами. Иногда мне очень хочется – думаю, придет время, и я научусь – спать на бегу.

Порой я с тоской вспоминаю жизнь спутника. Голод в ней был: требовалось держать фигуру. Зато я спал вволю! Лавиния до утра развлекается дома или у подруг, потом до вечера спит – и у нас, естественно, такой же график. Кому спутник нужен, если хозяйка отдыхает?

Студент в Арлиссе спит, только если у него легко получаются заклинания, и он достаточно силен, чтобы обеспечить себе защиту. Благодаря Шериаде я не боюсь за себя, а Ори уверяет, что печать на нем не моя, а госпожи. Что логично: я-то никого не заклинал. Потому что с магией у меня пока все не так благополучно.

Заклинания у меня не получаются.

Обычно Рэйвен решает, что пробежки до площадки мало, и я бегу еще пять километров по дорожке средней сложности, то есть на некрутой подъем. Взбираешься по ней, пот ручьем, глаза щиплет, задыхаешься, думаешь: вот-вот упаду и не встану.

Рэйвен невозмутимо ждет. Он уже принес оборудование: гири, гантели. Такая у нас разминка – раньше была полноценным занятием, а сейчас, как говорит мастер, мне это должно быть легко.

Мастер по-прежнему недоволен моими руками, и я подтягиваюсь раз двести, пока буквально в обморок не падаю от усталости.

– Норму не выполнишь – отсюда не уйдешь, – предупреждает Рэйвен. – Твои проблемы, если опоздаешь на занятие.

На площадке, несмотря на ранний час, довольно людно. Я неизменно вижу рядом Сэва – он словно специально крутит сальто на перекладине: «Смотри, какой я гибкий и сильный!»

Неподалеку крутится Хэв. Его брат посапывает рядом – альвы всегда вместе, и Хэв с Фэя глаз не спускает: боится, что убьют. Фэй даже не пытается тренироваться. Однажды я спросил почему, но Хэв грубо ответил, что это не мое дело, а Сэв потом объяснил:

– Целитель же! Он не может сознательно причинить другому человеку боль. Убийство вообще сведет его с ума. Так зачем ему оружие?

Это делает Фэя самым слабым звеном нашей команды.

Вторым в этом рейтинге иду, естественно, я.

Мои руки, несмотря на сетования мастера, все-таки становятся сильнее. Я уже совершенно не чувствую вес кинжала. И даже умею метать его в цель. За последнее надо сказать спасибо Сэву.

Во второй же вечер он подкараулил меня на спортивной площадке (я пообещал мастеру тренироваться по вечерам хотя бы час) и сначала просто смотрел, как я сражаюсь с мишенью. На следующий день принес корзину яблок, встал перед мишенью, положил яблоко на голову и предложил:

– Давай.

– Ты ума лишился?! – Я попытался уйти, но не смог пошевелиться.

– Не-а. – Сэв улыбнулся. – Ты никуда не уйдешь, Эл. И мое заклинание не снимешь – мы же оба это знаем. Давай кидай.

Я уже хорошо знал Сэва, чтобы понимать: мы можем простоять так хоть всю ночь, пока я не сдамся и не метну кинжал.

– А если я попаду тебе, скажем, в глаз?

– То я умру, – улыбнулся Сэв. – И ты следом. За убийство принца Золотой империи карают колесованием. А клятва лишит тебя магии. Но зачем мертвецу магия, да? Ты кидать кинжал будешь или нет?

Через полчаса невозможности пошевелиться (кроме метания клинка) я был готов и убить одногруппника, и умереть сам.

Первый кинжал пролетел в сантиметре от виска Сэва. Второй оставил на его щеке царапину.

– Сэв, ради всего святого! – взмолился я.

– Во-о-от, а был бы ты из Нуклия, знал бы, что ничего святого для принцев Золотой империи нет.

Сэв – отчаянный храбрец. И, наверное, знал, что делал. Потому что пятый кинжал попал в яблоко.

Остальные фрукты из корзины мы съели, пока останавливали упрямому принцу кровь, потому что четвертый кинжал чуть не лишил его уха.

Потом каждый вечер на протяжении двух недель Сэв проворачивал тот же трюк, пока я не перестал промахиваться совсем.

– Я слышал, убийцы из Низарии так новичков учат. Слухи, наверное, но теперь я верю, что мимо пентаграммы ты при случае не промажешь.

Да, учитель Байен тоже это заметил и стал на уроках делать схемы подвижными, чтобы они специально плясали у меня перед глазами. «Ну же, мальчик, так веселее!» У старика отменное чувство юмора.

Фехтование – тоже важная часть тренировки. Однажды я поинтересовался, для чего? Кинжал – понятно, это рабочий инструмент демонолога. И сильное, выносливое тело – тоже, потому что магия иссушает. Но меч?

– Ни разу не видел ни одной магической дуэли? – удивился мастер.

В то время я видел только книги и пентаграммы.

– Увидишь еще. И не смей спорить с наставником.

Учителя в Арлиссе непогрешимы, и студенты – принцы, лорды, иногда даже короли – слушаются беспрекословно. А если прекословят… Что ж, телесные наказания здесь не в ходу, но ради такого дела использовать их не считается зазорным. В мире, где главенствует сила, каждый должен знать свое место. А студенты в Арлиссе по определению слабее преподавателей.

Однако Рэйвен говорит все это улыбаясь, и я улыбаюсь тоже.

– Ты же знаешь, что можешь в любой момент вернуться домой и забыть это, как страшный сон, – сказал он однажды.

Я знаю. Но куда мне возвращаться? В агентство – спутником?

Кроме того, магия действительно открывает перспективы, и теперь я это вижу. И не только деньги. Шериада пыталась мне объяснить, но я не понимал. Магия – это власть, поэтому сила так ценится в Нуклии. Сильные маги практически всемогущи, как… Как боги. Они могут управлять умами людей, а когда ты умеешь это делать, деньги у тебя будут всегда.

Неудивительно, что Шериада