– Началось?

Она спокойно улыбнулась.

– Я просто хотела потренироваться.

Билл вдруг заволновался и отобрал у нее секундомер.

– Не надо было убирать детскую. Но она рассмеялась.

– Что ты нервничаешь? Всему свое время, ты же знаешь.

До родов оставалось четыре дня. Билл отказался от ланча ипозвонил доктору, потом передал секретарю, что сегодня его больше не будет вофисе. Но, как ни пытался, заставить Энн поехать в больницу не удалось, хотядоктор сказал, что ждет ее прямо сейчас. Билл боялся оставить ее дома.

Энн слишком хорошо помнила свой первый опыт, когда рожаланесколько дней. Сейчас не было причины волноваться, правильное дыхание помогалоснимать боль. Билл приготовил ей маленькую чашку супа и сел рядом. Вскоре онавстала, немного походила по комнате, а в четыре часа хмуро посмотрела на мужа.Боль заметно усилилась, было трудно даже разговаривать. Энн поняла – началось,и поторопилась в гардеробную переодеться. В ванной на белый мраморный полотошли воды, боль стала нестерпимой, а схватки участились. Билл запаниковал, аЭнн всячески пыталась успокоить мужа. Он стал одевать жену, но тут боль сноваскрутила ее.

– Я тебе говорил, не надо было так долго ждать. А что,если это случится прямо здесь? Вдруг ребенок умрет?..

– Все в порядке. – Энн вымученно улыбнулась, и онпоцеловал ее в волосы.

Наконец Билл натянул на жену платье, подхватил на руки ипонес к машине.

– Мне же надо обуться.

В другой ситуации она рассмеялась бы. Билл вернулся за еетуфлями. Наконец можно было ехать в больницу. Он давил на газ что было сил,едва притормаживая на светофорах. «Ролле» еще никогда не служил «скоройпомощью», но сейчас это было неважно. Энн стонала, вскрикивала от боли иутверждала, что уже чувствует головку… Сестра помогла ей выбраться из машины ипозвонила доктору. В родильное отделение они уже не успевали; Энн кричала вовесь голос.

– Я чувствую головку… О Боже!.. Билл!.. Словно огромныймяч рвал ее тело на части, и она в ужасе смотрела на мужа. Он не видел, какрождался его первый ребенок, и едва ли был готов к этому сейчас. Былоневыносимо смотреть, как мучается Энн, но сестра сказала, что уже поздно даватьобезболивающее. Билл вспомнил, как все ужасно было в прошлый раз – не дай Богэто повторится. Энн устроили на кушетке, и сестра велела ему держать ее заплечи.

– Ты можешь тужиться, Энн? – Сестра говорила с нейсловно давняя подружка. – Давай… Как можно сильнее.

Лицо Энн покраснело, и он почувствовал, как напряглись еемускулы. Она заплакала.

– Как больно… Я не могу… Не могу… О Боже! Билл… Больно…

Появился доктор в шапочке, халате и перчатках. Он быстровзял инструмент и помог Энн. Ребенок родился в задней комнате больницы, прямопри пораженном отце.

Младенец сперва был синим, но через секунду побагровел исердито заплакал, а Энн радостно засмеялась. Билл покрыл поцелуями ее лицо,руки, повторяя, что она самая замечательная на свете.

– Он такой красивый!.. Такой красивый!.. – Эннповторяла это снова и снова, глядя то на ребенка, то на Билла.

Чуть позже она крепко прижимала к груди младенца,завернутого в слишком большое для него одеяльце. Она не видела своего первогоребенка, толком не рассмотрела и этого, но уверяла, что он похож на Билла. Когдаее везли в отдельную палату родильного отделения, Билл гордо вышагивал рядом.

– В следующий раз буду очень тебе благодарен, если тыприедешь пораньше и будешь рожать не у порога больницы. – Доктор делалвид, что сердится, но все вокруг смеялись.

Билл почувствовал огромное облегчение. Он страдал вместе сженой и очень боялся за нее. А сейчас Энн улыбалась, нежно глядя на заснувшегомладенца. Она даже не отдавала его помыть, но сестра уговорила. Потом Энн тожепривели в порядок; они с Биллом позвонили Гейл, и та расплакалась от радости,услышав долгожданную новость.

Энн хотела, чтобы подруга стала крестной матерью, и девушканемного конфузилась.

Билл настаивал, чтобы Энн хоть немного поспала, но она быласлишком возбуждена. Ребенок, которого она так сильно желала, – вот он,родился, и на сердце было тепло как никогда. Энн не могла дождаться, когда егопринесут из детской, и в нетерпении названивала сестре. Наконец ей подалирозового и чистого младенца, приложили к груди, показали, что делать. Билл сослезами на глазах наблюдал за этой сценой. Он никогда не видел ничего болеепрекрасного и знал, что запомнит это на всю оставшуюся жизнь.

Энн позвонила Вэл, а вечером Джейсону с Вэн и Лайонелу. И,наконец, родителям, хотя сначала колебалась. Все были в полном восторге.Мальчика назвали Максимилианом. Макс Стейн. Фэй была счастлива за дочь, зная,как страстно та хотела ребенка. Она пришла навестить Энн на следующий день согромным мишкой для Макса и красивой пижамой для дочери, похожей на ту, вкоторой сама когда-то лежала в больнице, родив Лайонела.

– Ты такая красивая, моя милая.

– Спасибо, мама. – Но их всегда разделяла глубокаяпропасть, и пока все оставалось по-прежнему. Билл сразу почувствовал холодокотчуждения между ними. Он только что вернулся из дома, выполнив все просьбыЭнн, собиравшейся завтра выписываться.

Когда принесли Макса, все охали и ахали от восторга, и Фэйсогласилась, что он похож на Билла. Заехали Вэл и Джордж, и сестры едва неупали в обморок. На этот раз они просили автографы не только у Джорджа, но и уВалери. Их фильм стал хитом, плакаты с портретами Вэл пестрели по всему городу,ее узнавали на улице. Сидя в больничной палате и слушая болтовню девочек, Фэйулыбалась. Вэл радостно смеялась, Энн в сотый раз рассказывала, как мечтала оребенке, а Билл и Джордж с благоговением рассматривали новорожденного.

Билл привез жену и сына домой. Макса поместили в детской.Пока что он не доставлял особых хлопот, но Билл взял отпуск на несколько дней,чтобы побыть со своим семейством.

– Ты знаешь, – радостно сообщила Энн черезнесколько дней после возвращения домой, – я бы повторила…

Билл недоуменно уставился на жену, все еще находясь подвпечатлением невыносимой боли, испытанной ею.

– Ты серьезно?

– Да. – Она взглянула на ребенка, спокойнодремавшего у нее на руках, и улыбнулась Биллу. – Я бы хотела ещеодного. – Он понял: ей ведь всего двадцать один год, она еще так молода, ипоцеловал сперва Энн, а потом Макса.

– Ты права, дорогая.

Она улыбнулась, ее глаза вспыхнули от радости. Боль опрошлом еще не ушла, да и никогда ее не оставит. Но сейчас появился Макс, накоторого можно излить свою нежность. Она никогда не узнает, где тот мальчик,здоров ли он, каким вырастет. Он навсегда исчез из ее жизни, потерян навеки, носейчас можно отодвинуть эту боль на задний план и стать наконец собой. Теперь унее есть Макс… И Билл… И даже если у них никогда больше не будет детей, того,что есть, вполне достаточно.