Не поймал — она успела отстраниться, что-то сказала сердито. А точно она тут? Он снова потянулся — и получил ощутимый хлопок по руке. Почему-то слышал её голос и не разбирал слов. Да что же это такое, сколько можно?

— Иди ко мне, — попросил он, как просят воды в пустыне. — Не уходи никуда. Не могу больше…

Она опять что-то сказала — и темнота обняла его мягкими уютными лапами, унося боль и ещё что-то, явно неудобное и очень плохое.

Потом Сайгур опять проснулся. Уже рассвело, и не было никакой лампы. Перед его лицом — ладонь, маленькая — ребенка, женщины? Ладонь скользила вокруг его лица, то приближаясь, то отдаляясь. Браслеты на запястье. Браслеты он узнал. Тяжело выдохнул.

— Леди Юна? Что вы делаете?!

— Просветляю вам разум, лорд Сайгур, — теперь он не только слышал голос, но и отлично понимал слова.

Она убрала руку.

— Вот что это такое, лорд Сайгур? О чём вы только думали? — в голосе был упрек и легкая усмешка.

— Я не думал, — пробормотал он, и это было предельно честно.

— О, это всё объясняет, — согласилась Юна. — Я приказала почистить ваш меч. На нём появилось немного ржавчины, но мы успели. У вас очень хороший меч, и он совершенно цел. С вами не так хорошо. Шрамы останутся.

— Что?! — он попытался встать, и Юна отступила на шаг.

— Осторожнее.

Ах да, трогать её нельзя. Нужное предупреждение. Он не собирался, конечно, трогать, но случайностей тоже не надо.

Его правая рука перевязана, и кисть левой — тоже. И саднящая боль на щеках, на виске возле глаза…

— Удивительно, но в глаза не попало, — Юна озабоченно покачала головой. — Зелья Талы быстро затянут ранки, они будут не так заметны. Ведь шрамы красят мужчин, да, лорд Сайгур? Вот глаз было бы жаль.

— Отчего это, леди Юна? — до него ещё не дошло.

— Сок рододендрона, — пояснила она — Он такой. Нет, сок тех кустов, что растут в горах, просто ядовит. А тот, с которым вы вчера решили сразиться, вот такой. Видите? — она подняла с пола его рубаху, осторожно развернула пальцами.

Один рукав был весь в дырах.

— Поначалу он совсем не ощущается, едкость появляется позже. Так что вы успели напиться с добрым господином Вуари. А оруженосцы, которые провожали вас сюда, о такой опасности не знали. Собственно, и я не знала, по подозрения помешали мне уснуть, я решила проверить, как вы тут себя чувствуете.

— Вы тоже чего-то не знаете, леди Юна? — не удержался он, хотя понимал, что скорее надо её поблагодарить.

И вообще, тому, что он устроил вчера, оправдания нет. Устал и сорвался — это не оправдание в его случае.

— Я много чего не знаю, лорд Сайгур, — вздохнула Юна. — Я выросла далеко от Дьямона. Никто на моей памяти еще не пытался рубить и жечь Куст Феи. Кое-о-чём могу лишь догадываться. Было бы лучше, если бы вы были откровеннее. И не так порывисты, — она улыбалась, опять подтрунивая. — Но вы ведь меня во враги записали, не знаю почему.

— Во враги? Нет! — запротестовал он, вдруг вспомнив…

Она была так близко, и ему до боли хотелось прижимать её к себе на этой самой кровати. Обнимать, вдыхать, рвать — дорогой цветной лен её платья. Целовать… Да всего, всего ему хотелось! И это было так возможно — казалось…

Но это был всего лишь пьяный бред. На самом деле Юна оставалась такой, как всегда — прохладной, чуть насмешливой и недоступной.

— Отдохните немного, лорд Сайгур, — сказала она, наливая в чашку какое-то питье. — Это выпейте, чтобы восстановить силы. А потом мы сходим и посмотрим на место вашего вчерашнего подвига.

Вот же… наваждение демоново!

Лекарство он выпил, полежал немного, чувствуя, что чудное питьё на самом деле и проясняет, и добавляет сил. Потом оделся, в новое, что было приготовлено на лавке. Сообразил уже, что это не их с Челлой спальня. А, ну да, его прежняя, где спал перед свадьбой. Где же его жена?

Серебряная птичка на длинной цепи лежала на скамье у изголовья, откуда тут взялась — он не помнил. Взял подвеску, но надевать не стал — вроде не его удостоили этой чести? Обмотал цепь вокруг руки выше кожаного браслета, решив потом отдать Челле, пусть сама что хочет делает с этой игрушкой.

Потихоньку память возвращалась, расставляя всё по местам и окончательно приводя Сайгура в чувство. Как встретил Хвоста — вспомнил. О том, что пил с ним и о чем говорили, забыл начисто…

Куст, превращенный им в кучу мусора. Проклятье. Ведь это на магии завязано, что б её! Как теперь будет? Не будучи колдуном совсем, Сайгур просто опасался любой магии, предпочитая не связываться. Так ведь трудно не связываться, магия тут кругом! И в его постели, получается, тоже…

Где всё-таки Челла? А Найрин? Брат никогда не бросал его больного или раненого, если сам был в состоянии, конечно. Но Сайгур, справедливости ради, был и не болен — он был пьян. О ранах, нанесённых фейским кустиком, вовремя догадалась только Юна. Ему теперь с ней не расплатиться…

И где Найрин? Он теперь имеет право на его жену! Подумалось — и в груди как узлом стянуло, не продохнуть. Неужели Найрин стал бы…

После вчерашнего с женой вообще всё непонятно.

По лестнице спускались вдвоем с Юной — он шел следом. Спросил:

— Вам известно, где мой брат, леди Юна?

— Лорд Сайгур, я совсем не слежу за поведением лорда Найрина, — чуть обернувшись, невозмутимо ответила Юна. — Могу лишь сказать про Челлу. Она спала у себя, в Девичьей башне, заперев дверь и велев охране никого не пускать. Я считаю, что ни она, ни ваш брат не собираются пользоваться тем, что сучилось вчера, — она улыбнулась, как она одна умела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И узел ослаб, отпустило. Однако Сайгур спросил:

— Мой брат разве тоже ей неприятен?

— Неприятен? Не думаю. Может, они просто чтят законы Пламени? — сказала она серьёзно. — Или не хотят неприятностей со стороны Кандрии и ваших храмовников? Кем прослывёт при кандрийском дворе Челла, последуй она открыто такому обычаю? А ваш брат, может быть, слишком уважает вас?..

Сайгур молча кивнул.

— А какие сплетни пойдут об этом — увидим, — добавила Юна.