Потом он отвлёкся и уже не видел, как Найрин подошёл к Челле и протянул ей «сено».

— Добрый вечер, миледи. Мой брат сорвал это для вас. Сказал, что вы так же прекрасны…

— Лорд Найрин?! — Челла уперлась взглядом в серебристо-белый цветочек, и маленький позолоченный флакон на длинной цепочке выскользнул из её пальцев и со звоном упал на мостовую.

И никто не кинулся поднимать, потому что все вокруг тоже смотрели на цветок. Челла даже убрала руки за спину.

— Вы уверены, лорд Найрин? Это ваш брат передал? Мне взять?..

— Конечно.

Найрин был сбит с толку. На его взгляд, цветок такого внимания всё-таки не стоил. Принять и с улыбкой поблагодарить — не больше.

— Ману, иди сюда, — подозвала Челла одну из девушек, — быстро иди к моему супругу и уточни, позволяет ли он мне взять этот цветок у лорда Найрина.

И Ману вприпрыжку помчалась к Сайгуру, который уже подъехал к хайду и купцам. А Найрин уже всерьез пожалел про свою затею. Пусть бы росла серебряная звездочка там, на своём месте! Брат, должно быть, не зря отказывался!

Найрин видел, как она схватила Сайгура за стремя и задала вопрос. И видел, как брат озадачен, и как он кивнул, а потом что-то сказал, подтверждая жест словами, а девушка бегом кинулась обратно. Челла так и стояла напротив Найрина, держа руки за спиной, когда Ману примчалась и выпалила:

— Моя тани, лорд приказал вам взять цветок и делать с ним, что вам угодно, даже скормить лошади!

— Спасибо, Ману, — Челла аккуратно отломила корешок цветка, потом вынула откуда-то из одежды серебряную булавку и приколола растение к своему камзолу — слева, напротив сердца.

У приближенных Челлы это вызвало у кого удивление, у кого — оживление. А сама Челла вдруг отстегнула от пояса свою серебряную птичку, набросила цепь на шею Найрина и застегнула — делала она это не спеша, а он растерянно следил за её действиями.

— И что это все означает, миледи?!

— Вы преподнесли мне эдельвейс, с разрешения моего супруга, — пояснила она спокойно. — Это означает, лорд Найрин, что мой супруг подарил меня вам, сегодня и навсегда. Я ваша, а ваши дети, рожденные мной — его дети…

— Что?! — вытаращил глаза Найрин.

Она резко повернулся, сдергивая с шеи цепь, почти бегом приблизился к Сайгуру, который ещё не успел спешиться, и с силой втиснул птичку ему в ладонь:

— Забирай…

Сайгур сжал руку в кулак и посмотрел вслед брату, потом — на Юну, в её взгляде уже было и понимание, и даже сочувствие. Купцы заинтересованно переглядывались. И хорошо бы теперь было и ему что-то понять…

Немного погодя лорд Фурати протяжно вздохнул в сердцах сказал:

— Я знаю, лорд Сайгур, что это поразительная случайность! Но где, где вы добыли эдельвейс, которые вообще не растут в Дьямоне? Я уже начинаю сожалеть, что по дороге сюда не прибил вас медным кувшином!

— Да не волнуйтесь так, лорды, — тихо заметила Юна. — Ничего страшного не случилось. Сами говорите — случайность.

— Для нас — да. А для жителей Дьямона?

— Храм не признаёт эти обычаи.

— А жители Дьямона?!

Уяснив, что произошло, по крайней мере по мнению Фурати, Сайгур был в ярости. Лорд Правая Рука ругался, впервые за своё пребывание в Дьямоне. Юна утешала. А Сайгур бросился к Фагунде. Дверь распахнул ударом ноги — чуть не слетела с петель. Старуха пряла, при виде его испуганно подскочила с лавки.

— Господин…

— Съешь тебя демон, я привёз тебя сюда затем, чтобы получать советы! Так где они? Ты не собираешься хоть на малость отработать свою будущую свободу и деньги?! — он разве что не выпускал дым из ноздрей. — Ждёшь, пока я справлюсь сам?!

— Ты не говорить… — уронила Фагунда.

— Милорд! — к нему метнулась испуганная Фай. — Разве бабушка не отвечает вам?

— Мне не нужны такие ответы! Мне нужны советы без вопросов! Как я мог спросить про ваши треклятые эдельвейсы? Мне нужна помощь, понимаешь? Мне нужен кто-то, кто убирал бы эти ловушки с моего пути! Так вот, вы тут — за этим! Но вы, кажется, и сами ничего не видите и не знаете!

— Господин, простить, — Фагунда поклонилась, прижав к груди руки. — Спрашивать…

— Убирайся к демонам… — процедил он.

Ну да, он привёз старуху за этим — чтобы подсказывала. Предупреждала про диковинные обычаи Дьямона. Но её толку от неё пока почти никакого.

— Вы прогоняете нас, милорд? — кротко уточнила Фай.

— Успею ещё. Рассказывай ты мне про цветок, — приказал он, усаживаясь на лавку. — И про последствия.

Юна вот считает, что ничего страшного не случилось. Что можно не обращать внимания. Он не поверил — потому что видел, как к этому отнеслись…

— Эдельвейс особенный цветок, милорд, — заговорила, стоя перед ним, Фай. — О нём по-разному говорят. И что это цветок последней надежды…

— Что?..

— Если юноша дарит эдельвейс возлюбленной, то она не сможет его не взять, если в ней есть хоть искра чувств к нему.

— Вот как?..

— А если взяла — это согласие на брак. Ещё эдельвейс дарят только один раз. Если девушка откажется взять — то это окончательно. Она никогда не выйдет за него замуж. Что-нибудь случится…

— Гм.

— Эдельвейсы приносят издалека. Поэтому никто и не стал предупреждать вас…

— Много вы меня предупреждали, — пробурчал Сайгур. — Давай теперь про то, как с помощью эдельвейса можно подарить жену! Что это за бред?

— Это старый обычай, милорд. Очень старый. Если муж разрешает подарить эдельвейс своей жене… Это, например, когда брак бездетный, милорд. Или другое всякое, в сказках по-разному… — Фай смутилась, даже сморгнула слезинку с ресницы. — Но обычно не так. Обычно юноша девушке…

— Красный цветок цвести — тани Челла быть женой. Кто зажег цветок некому знать, — отчеканила Фагунда.

Сайгур понял её прекрасно, уточнять не стал.

Самр собой, расцветёт красный цветок — и никто не усомнится, что это заслуга братца. Потому что у Сайгура уже столько дней что-то не краснеет цветочек. Как мужчина Сайгур Кан опозорен, и дальше будет только интереснее. Странно, что он подумал об этом даже как-то отстранённо. Как не о самой большой проблеме.

— Милорд, тани Челла и лорд Найрин не воспользуется тем, что случилось сегодня, — вдруг сказала Фай. — Она не захотят. И не должны.

— Почему ты так решила? — Сайгур чуть-чуть удивился. — Она ведь взяла цветок. Могла не брать.

Он вспомнил, как застал Челлу и брата сегодня в мастерской. И всё увиделось в другом свете…

— Ваш брат не станет оскорблять вас таким образом. Он кандриец, для него всё иначе. А тани…