– Регина, – старый монстр (вот уж действительно старый и действительно монстр) осторожно отвел мои руки от лица и тихо, едва ли не ласково, спросил: – Что случилось, моя царица? Скажи что-нибудь.

Я не хотела смотреть на него, но, когда эти волшебные серебряные глаза находятся так близко, невозможно в них не заглянуть. И не утонуть в них тоже невозможно.

– Поздняк метаться, – вздохнула я и ответила на его поцелуй.

* * *

Радостно напевая, я сняла пиджачок с вешалки и накинула на плечи. Внутренний голос напомнил, что сейчас – утро понедельника и собираюсь я вообще-то на работу, но даже эта суровая информация не поколебала моего отличного настроения, и, споткнувшись буквально на секунду, я продолжила жизнеутверждающее пение.

Ронн и Дилан пожинали тяжкие плоды приобщения к крепкому алкоголю своих непривычных младенческих организмов, так что в управление меня опять повез Брэд. Препроводив до самых дверей и предупредив, что все время будет находиться в шаговой доступности, Дарт-старший пожелал мне удачного дня, а я влилась в поток сотрудников, плавно и целенаправленно двигающихся через холл к многочисленным лифтам. Вежливо здороваясь с коллегами, я пристроилась в одну из очередей, не сразу осознав, кто является моим непосредственным соседом.

– Привет, – сказала я.

– Привет. – Сташек неохотно кивнул и отвернулся.

– Подожди. – Я легонько прихватила его за рукав, не давая войти в лифт, и, понизив голос, торопливо сказала: – Анджей, я подумала и решила извиниться за свое вчерашнее поведение. Я была слишком расстроена, чтобы…

Все это я начала скороговоркой бубнить ему в плечо и собиралась так же и закончить, но тут он неожиданно обернулся, вперив в меня испытующий взгляд темно-синих глаз.

– Чтобы… чтобы… – Надо признаться, этот прямой взгляд меня немало смутил, и я не сразу смогла продолжить извинения: – Чтобы судить объективно.

А что еще меня смутило, так это его лицо, увиденное с близкого расстояния. Обычно свеженький и сияющий юностью Сташек сегодня выглядел на весь свой возраст, вплоть до последнего дня. Задумчиво хмыкающий внутренний голос готов был поклясться, что никогда раньше не замечал у целителя ни усталых теней под глазами, ни жестких складок у рта. Они что, появились у него за ночь? Или я просто по-настоящему никогда и не обращала на него внимания?

– В общем, прости, – закруглилась я и, не удержавшись, украдкой на него покосилась, рассматривая.

Откровенно сказать, ото всех изменений красота целителя ничуть не пострадала, просто в ней появились зрелость и какая-то глубина. Внутренний голос зафыркал, предположив, что теперь-то я уже не рискну называть его мальчишкой. Но… откуда что взялось?!

– Я тоже подумал, – сказал Сташек. – Мне не за что тебя прощать. Ты ведь права, я чудовище.

– Ох! – Я страдальчески поморщилась и скользнула за ним в кабину. Встала за спиной и, стараясь не привлекать излишнего внимания, зашептала: – Что ты несешь? Ты целитель, ты столько делаешь для людей… Я бы никогда не смогла…

– Регина, моя работа – это не вопрос призвания, это вопрос искупления, – прервал меня он, бросив короткий взгляд через плечо. – Потому как я не просто чудовище, а монстр из монстров.

Лифт остановился, и Сташек быстрым шагом покинул кабину.

– А кто из нас нет?! – воскликнула я вдогонку и настолько искренне, что он оглянулся, и по его совершенному лицу разлилось недоверчивое изумление. – В конечном итоге важно не это.

Тут створки лифта захлопнулись, прекратив наш странный диалог.

– Извините, – пискнула я оставшимся в кабинке и развесившим жадные уши коллегам и вместе с ними отбыла наверх.

Путь до кабинета прошел без приключений (что внутренний голос воспринял как благоприятный знак), работа продвигалась в деловом режиме, без любопытных посетителей, звонков, давления и спешки (что внутренний голос посчитал дважды благоприятным знаком), в одиннадцать я была уведомлена по электронной связи, что через полчаса начнется очередное заседание очередной комиссии, но я от него освобождена в связи с загруженностью (пока я неверяще протирала глаза, читая эти строки, внутренний голос совсем расслабился и перешел на довольное урчание), и даже Первородные проявили подозрительную сдержанность, ни разу не позвонив и ничем меня не достав. Целое утро никто на меня не покушался, никто ничего от меня не требовал, даже Мориц или ее помощники не караулили меня под дверью (пару раз я выглядывала из кабинета и, никого не обнаружив в коридоре, вопреки всякой логике расстраивалась), так что совершенно естественно, что ближе к обеду я заскучала. Повертела в руках телефон, прикидывая, не позвонить ли Первородным и не раздать ли каких поручений попротивнее, но тут, на их счастье, желудок подал сигнал о своей потребности в пище, и я, проворно вскочив, перекинула сумочку через плечо и, тщательно закрыв кабинет, танцующей походкой направилась в столовую. Вдруг повезет и столкнусь со Сташеком? Мы с ним всегда так чудесно ссоримся, а сегодня утром расстались почти друзьями, непорядок… Или даже с Мориц, почему бы и нет?! Вот так, в приятном предвкушении, я вплыла в помещение столовой и внимательно его оглядела на предмет потенциального общения.

Перси и Катрина сидели за ближайшим к выходу столиком и оживленно болтали. Помахав им рукой и этим нехитрым действием, а также долгим выразительным взглядом зарезервировав местечко рядом с ними, я быстренько купила себе перекусить и присоединилась к компаньонкам.

– Как дела? – поинтересовалась я, потому что так предписывают правила вежливости и потому что мне действительно было любопытно.

– С переменным успехом, – поморщилась Катрина, а Перси неопределенно пожала плечами.

– Ты теперь не с нами? – спросили подруги чуть ли не хором, и я на секунду почувствовала себя виноватой.

– Увы, увы, – забормотала я, тщетно стараясь изобразить на лице сожаление по этому поводу. – Занимаюсь исключительно вампирами.

«Вернее, их принцем», – честно уточнил внутренний голос, но его ремарку я озвучивать не стала.

– А со мной так ничего и не ясно, – с налетом грусти вздохнула Катрина и вдруг, резво подскочив, прокричала на всю столовую: – Анджей, иди к нам!

Анджей?! Я едва удержала физиономию от перекоса: нет, я помнила, конечно, что сама его недавно искала, но ведь для того, чтобы нервы потрепать, а делать это в присутствии компаньонок представлялось несколько неудобным. Оттого я оборачиваться не стала и вообще постаралась гармонично слиться с окружающей обстановкой: может, он меня и не заметит. А может, наоборот, заметит и не подойдет.

Судя по засиявшему лицу Катрины и затрепетавшим ресницам Перси (чего я никак не пойму, так этой странной реакции), целитель все-таки к столику подошел, а судя по прозвучавшему за спиной вопросу, навыки мимикрирования я еще освоила не в полной мере:

– Регина, ты не против?

Я взяла себе секундную паузу для складывания губ в гримаску если не дружелюбную, то хотя бы нейтральную, и медленно повернулась.