- Пошли по домам, Андрей. Завтра посмотрим, что они намнапишут. А может, и про Носка что-нибудь узнаем.

* * *

Готовясь к встрече с Романом, Ольга пыталась представитьсебе, в какой момент лучше всего завести разговор о шантажисте. Она вообще нехотела рассказывать об этом своему любовнику, но Павел настаивал, и она даласлово. Ольга не была уверена в правоте мужа, но и аргументов в пользу егонеправоты у нее было не так уж много. Она плохо понимала ситуацию, не знала,как себя вести и как вообще следует рассуждать, когда тебя шантажируют и тыхочешь понять, кто это делает. Они с Павлом тычутся в разные углы, как слепыекотята, делают ни на чем не основанные выводы, гадают на кофейной гуще. То лиее пытаются заставить взять деньги у себя в фирме, то ли действительно хотятвыпотрошить Романа. Если последнее, то ей придется согласиться с Павлом: Романдолжен быть поставлен в известность о том, что в его окружении есть человексомнительных нравственных достоинств.

Так когда же лучше заговорить об этом? Сразу, как только онивстретятся? Или во время ужина в ресторане? Или когда войдут в квартиру, гдебудет тихо, спокойно и никто им не помешает обсуждать такую щекотливуюситуацию? Или, может быть, потом, после занятий любовью, когда Роман станетспокойным, ласковым и умиротворенным?

Весь день на работе Ольга то и дело прикасалась рукой ксумке, где лежала кассета, и со все нарастающей тревогой ждала шести часов,когда за ней приедет Роман.

Во время ужина ей показалось, что она уловила подходящиймомент для начала разговора, и она уже потянулась к сумке, чтобы достатькассету, но в это время начал громко играть ансамбль, заглушая все вокруг.Когда они вошли в квартиру, Роман по привычке тут же раздвинул шторы, открылвсе окна и балконную дверь. "Вот сейчас, - внезапно решила Ольга. - Небудем откладывать". Она решительно задернула шторы и с вызовом посмотрелана Романа.

- В чем дело? - недоумевающе спросил он. - Раздвиньшторы, пожалуйста, здесь душно.

- Нам с тобой придется менять привычки, дорогой. Нашиокна кое-кому не дают покоя.

- Что ты хочешь этим сказать?

Ну вот, как перед бездонной пропастью. Надо набрать в грудьпобольше воздуха, зажмуриться и прыгнуть. Хотя можно и не прыгать, можносделать шаг назад и отступить от края. В голову настойчиво лезли застрявшие вушах слова из телевизионной рекламы: конечно, если ты не хочешь, то ты необязана...

- Наши с тобой любовные забавы кто-то снимал.

Пауза казалась ей бесконечной, хотя длилась, наверное, всегонесколько секунд. Ольга боялась смотреть в лицо Роману, она отвела глаза и вожидании ответа делала вид, что изучает какое-то пятнышко на светлых обоях.

- Откуда это известно? Тебя шантажируют?

Она молча кивнула.

- Сколько?

- Что - сколько? Сколько времени?

- Нет, сколько они хотят денег?

- Сущую ерунду, тысячу долларов. Ты не беспокойся, яуже заплатила. Это не главное...

- За что ты заплатила? - Голос Романа был холоден ировен, и Ольге впервые стало не по себе рядом с ним.

А ведь он правильно задал вопрос. Как же они с Павлом обэтом не подумали! Ах черт! Если она заплатила, то должна была в обмен получитькассету. А где она? "О господи", - Ольга с облегчением вспомнила, чтов сумке у нее лежит кассета, пусть с совсем маленькими отрывками, но откудаРоману знать, что есть и другая, более полная версия? Столько, сколько на этойкассете записано, больше тысячи долларов и не стоит.

- Я заплатила за пленку, на которой мы с тобой лежим впостели.

- Где она? Я хочу ее видеть.

Ольга торопливо достала из сумки кассету, протянула ему.

- Рома, я вообще не хотела тебя этим беспокоить, -заговорила она, все еще остро чувствуя то холодное напряжение, которое исходилоот Романа, - но я подумала, что нечестно оставлять тебя в неведении. Мнеудалось узнать, кто этот человек. Это молодой парень, его зовут Кирилл Яровой.Мне это имя ничего не говорит. А тебе?

Роман не ответил. Молча достал бумажник, отсчитал деньги,положил ей в сумочку. Кассету сунул в свой "дипломат". Когда он вновьповернулся к Ольге, на его лице было обычное выражение, ласковое и немногоснисходительное, словно говорящее: ты, конечно, глупышка, но я тебя и такуюлюблю.

- Свари-ка кофе, и давай больше не будем говорить онеприятном.

Ольга с готовностью метнулась на кухню, радостно думая отом, как все легко обошлось. Какой он все-таки чудесный, ее Роман! Если бы неее стойкая боязнь длительных и взаимно обязывающих отношений, она бы судовольствием вышла за него замуж. В конце концов, совместный быт отягощаеттолько тех, у кого недостаточно денег, а у Романа деньги есть. Когда деньгиесть, тогда все бытовые проблемы решаются просто и перестают ложиться тяжкимбременем. Другое дело - ее страх перед тем, что она наскучит Роману и он еебросит. Оказаться брошенной женой? Для Ольги Плетневой не было бы большегоудара по самолюбию. Брошенная любовница - совсем другое дело, об адюльтерезамужней дамы знают не так много людей, и о разрыве отношений тоже узнаютнемногие. А вот когда ты жена, об этом знают все. Соответственно, и о том, чтоты теперь жена брошенная. "Лелька, ты лицемерка, - сказал ей на дняхПавел, когда они снова и снова возвращались к проблеме брачного предложения,сделанного Романом. - Ты не столько боишься, что он тебя бросит, сколько хорошознаешь сама себя и боишься, что он тебе надоест через месяц после началасовместной жизни. Впервые в жизни я вижу такую непостоянную женщину. Простоудивительно, что ты сама его до сих пор не бросила". Да, Ольге это тожеудивительно, никогда прежде у нее было такой длительной любовной связи. Онапонимала, что Роман деловой человек, что он очень занят, и поэтому встречатьсяони могут два-три раза в неделю, не чаще. Он не женат, и их встречи никогда неомрачались испуганными, бросаемыми украдкой взглядами на часы и телефоннымизвонками домой с отчаянным и неумелым враньем о сломавшейся машине, озатянувшейся конференции или о внезапно приехавшем партнере по бизнесу, скоторым непременно надо сегодня решить все проблемы. Через все это Ольганеоднократно проходила, такие минуты оставляли в ее душе привкус плесени,которая постепенно распространялась и превращала романтические отношения вчерствый уродливый продукт, совершенно непригодный к употреблению. Роман был нетаким, он не смотрел на часы и никогда сам никому не звонил, когда был с ней,только отвечал на звонки и бывал при этом предельно кратким. Он щедрый идобрый, он тратит на нее уйму денег, в отличие от тех, других, которые делалией скромные подарки на выкроенные из семейного бюджета жалкие рубли. Ольга некорыстна, она много зарабатывает, и у нее вполне достаточно средств, чтобы покупатьто, что ей необходимо, и даже сверх того, но постоянное вранье своих прежнихпартнеров и их трусливые увертки она воспринимала как собственное унижение. Ачто, если и в самом деле развестись с Павлом и выйти замуж за Романа? Нет,страшно. С Пашкой все давно устоялось, ничего непредсказуемого произойти неможет, ей это удобно, да и ему комфортно вести такую жизнь. А быт - ну что быт,это в нормальной семейной жизни все заботы по дому обычно лежат на женщине, амужья только с газеткой на диванах полеживают, смотрят телевизор и требуюткаждое утро чистую наглаженную рубашку. С Павлом у нее договор, они все делаютвместе или строго по очереди, и даже такая нудная процедура, как глажениепостельного белья, превращается в удовольствие и сопровождается веселым трепом,за которым и работа спорится, и усталость не замечается. Они оба знают, чтоничего друг другу не должны, а потому любые домашние дела не воспринимаются кактяжкая повинность, которую ты обязан отбыть. И потом, даже если в совместнойжизни с Романом бытовых проблем не будет, все равно это будет ДРУГАЯ жизнь,новая и пугающая своей неизвестностью. И нет никаких гарантий, что она окажетсялучше ее жизни с Павлом.