Я схватилась за край стола, за которым мы сидели, восхищаясь тем, как сияло его лицо. Он наслаждался каждым моментом такой жизни, несмотря на огорчения, связанные с бунтующими лордами и неопределенной ситуацией во Франции. Ведь король Джон, самый благородный человек, какого только можно себе представить, человек, который был освобожден из английского плена после первого платежа в счет погашения выкупа за него, согласно долгу чести вернулся обратно в плен, когда его пораженная распрями страна не смогла собрать остальную часть выкупа. Французы до сих пор официально не отказались от своих претензий на Аквитанию, хотя мы уже некоторое время находились в Бордо в качестве правителей де-факто. Неда это не смущало. Это ведь наша провинция, не так ли? Тем временем оказалось, что я просто не могу смотреть на блюдо с какой-то глазурованной птицей, которую он теперь жевал в перерывах между объяснениями своих планов. А может быть, это был кролик, которого гасконцы, похоже, необычайно любили – в отличие от меня. Нужно будет поговорить об этом с нашим поваром.

– Думаю, если ты прикажешь своим женщинам начинать паковать твои сундуки, мы сможем провести объезд провинции еще до Рождества: начнем с Пуатье и Перигё, затем Сент и, наверное, еще Ажен. Если, конечно, не решим вернуться сюда, в Бордо. Я возьму присягу у гасконской знати, и у них будет возможность преклонить голову перед тобой. А потом, после Рождества…

Я встала.

– Джанет?

– Прости, я на минутку. Нужно кое-что сделать…

Он удивленно поднял брови:

– Тебе самой нет надобности начинать все прямо сейчас. У тебя для этого есть твои женщины.

Я отвернулась от стола и размеренным шагом направилась к выходу, подгоняемая твердой решимостью не терять достоинства.

– Джоанна?..

– Один момент, – сумела выдавить я из себя. – Я ненадолго.

– Но я собирался выезжать не раньше начала следующей недели!..

Я его уже не слышала. Все мои мысли, весь самоконтроль были направлены внутрь и сосредоточены на моем самочувствии. Мне нужно было обязательно и срочно укрыться в своей комнате. Следующий, очень неприятный, час я провела именно там, среди моих женщин, суетящихся и сочувствующих, но при этом радостно улыбающихся.

Выпив чашу вина с добавлением меда и успокаивающего настоя мелиссы, я вернулась в комнату через два часа уже более уверенной походкой и с более ясной головой; мне удалось прогнать мысли о ядовитых сплетнях, а тошнота быстро прошла, так что я чувствовала себя немного лучше. Но тут выяснилось, что Нед давно ушел, а остатки нашей с ним трапезы, слава богу, уже благополучно унесли с глаз долой.

– А где же принц? – спросила я пробегавшего мимо слугу.

– Он в сокровищнице, миледи. Советуется с ювелирами.

Когда я нашла их в покоях, где стояли массивные сундуки и ящики, они, как я и догадывалась, обсуждали чеканку монет. На верстаке перед Недом среди инструментов и матриц лежало несколько блестящих монет.

– Иди посмотри на это. – Он уже забыл о моем поспешном исчезновении. – Скажи, что ты об этом думаешь. Они такие же, как у моего отца, так что хвалить их не буду. Меня интересует, что ты скажешь про этот девиз?

Я взяла монету, взвесила ее на ладони, восхищаясь тонкой работой мастера, а потом прочла надпись, которая шла вокруг нее по краю:

– Господь – судия праведный, крепок и долготерпелив[28].

Я подумала, что нужно слишком близко поднести монету к глазам, чтобы разобрать это.

– Она очень маленькая. А нельзя ли сделать побольше? Если ты уж хочешь ею произвести впечатление. – Я взяла другую, загадочно поблескивавшую монету, которая лежала на черной ткани. – А вот эта выглядит отменно. Настоящий символ твоей власти.

– Да, пожалуй, я соглашусь с тобой. – Нахмурившись, Нед с некоторым сожалением взял ее у меня из рук, покрутил перед собой, глядя, как она играет на солнце, после чего вернул изготовившему ее золотых дел мастеру. – Все это хорошо. Они обе наилучшего качества, но я выбираю эту. – Забраковав большую монету, он взял маленькую и потер изображение указательным пальцем. – Мне нужно, чтобы это было сделано быстро и с меньшим использованием золота. Вы согласны?

Он не стал ждать подтверждения ни от меня, ни от мастера. Он хотел этого, и он его получит. Думаю, это был его универсальный способ добиваться в жизни своего: просто сминать любое противодействие грудью своего коня, подгоняя его плеткой и шпорами. Я чувствовала, как мне в душу закрадывается раздражение, мешавшее вернуть мое хорошее настроение; это напоминало внезапно налетевший холодный ветер, портящий погожий и многообещающий весенний день.

Чеканщик поклонился и вышел.

– Хорошо поработали с утра. – Нед прислонился к верстаку и попробовал большим пальцем режущую кромку одного из инструментов.

– Да.

В комнате было душно и жарко, это давило на меня, и я почувствовала, что мне нужно сесть на ближайший табурет.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя замечательно.

Он нахмурился:

– Ты вообще поела? Я что-то не припомню, чтобы ты за все утро съела хоть что-нибудь. Да и не говорила почти ничего… – Он продолжал вертеть в руках две монеты, как будто его все еще терзали сомнения. – Нет, наверное, мне все-таки следует выбрать ту, что побольше.

Общая увлеченность Неда усиливалась его характером, и без того беспокойным.

– Я удивлена, что ты все это помнишь. Ты так был захвачен своими планами поездки в Ангулем, а потом совершить королевский объезд всей Гаскони…

Быстрый шаг, и вот уже Нед стоит прямо передо мной.

– Что случилось, Джоанна?

– Ничего не случилось.

– Скажи мне правду.

– Правда состоит в том, что в Ангулем я с тобой не поеду.

– Почему? – Я разрушила его видение предстоящего хода событий, и он мгновенно помрачнел. – Ты будешь нужна мне там. И это было предусмотрено, когда гасконские лорды созывали свою ассамблею.

Несмотря на бушевавшую во мне злость, объяснение мое было спокойным и взвешенным.

– Наши планы должны быть отменены, потому что я выяснила, что enceinte[29]. И я никуда не поеду до тех пор, пока не буду уверена, что мне не придется останавливаться у каждого куста и в каждой ложбине на нашем пути, чтобы меня там стошнило. Я остаюсь здесь, где у меня есть возможности скрыть свое унижение.

Хмурый вид его тут же испарился, лицо просветлело, и на нем отразилась безмерная радость.

– Это точно? Ты уверена?

Монеты полетели в сторону, он взял меня за руки и помог встать. Речь шла о его наследнике, и этого события мы оба очень ждали. Оно было важнее любых монет.