— Вы считаете, что у вас есть право представлять доказательства более чем по одному совершенному преступлению, господин окружной прокурор? — спросил судья Винтерс.

— Нет, я представляю улики только против обвиняемых в убийстве Хартли Бассета. Сейчас я хочу представить доказательство для объяснения мотива.

— Хорошо. Но вы должны ограничиться только этой целью, — сказал судья Винтерс.

Бергер открыл еще один конверт, достал из него искусственный глаз и положил в раскрытую ладонь эксперта.

— Что вы можете сказать про этот глаз, мистер Бейтс?

— Он не так тщательно сделан, как предыдущий. Я сказал бы, что это глаз серийного производства, не изготовленный на заказ для конкретного человека. Такие партии обычно заказывают магазины оптики в больших городах.

— Почему вы так считаете?

— Изначально он изготавливался, как обычный глаз, то есть в пару живому глазу. Но уже после того, как он был покрыт хрусталем, его попытались превратить в налитый кровью глаз, и явно делали это поспешно. Видите вот эти маленькие «кровеносные сосуды», которые создают впечатление налитого кровью глаза? Они добавлены поверх хрусталя. Никакого обесцвечивания не наблюдается, поэтому я считаю, что этот глаз не носили или носили очень непродолжительный период времени, и уж точно его не носил тот человек, который использовал первый представленный мне глаз.

— Можем ли мы приобщить этот глаз к делу как вещественное доказательство «Б» со стороны обвинения?

— Возражений нет, — сказал Мейсон.

— Глаз приобщается к делу в качестве вещественного доказательства, — объявил судья Винтерс.

— Вы можете проводить перекрестный допрос, — повернулся Бергер к Мейсону.

— А зачем человеку налитый кровью глаз, мистер Бейтс? — спросил Перри Мейсон будничным тоном.

— Видите ли, некоторые люди очень болезненно относятся к тому, что им приходится носить вставные глаза. Они не хотят, чтобы другие знали о том, что у них нет глаза. Поэтому они предпринимают меры предосторожности, чтобы другие этого не обнаружили и специально заказывают глаза для ношения вечером, во время болезни, когда живой глаз воспален.

— Другими словами, трудно определить, что у человека искусственный глаз?

— Очень трудно.

— А почему нужен отдельный глаз для ношения вечером?

— Потому что у живого глаза в течение дня меняется размер зрачка. При ярком освещении зрачок сужается. Вечером, при искусственном свете зрачок расширяется.

— То есть практически невозможно определить, что у человека хорошо сделанный искусственный глаз?

— Невозможно, если нет проблем с глазницей, а глаз хорошо подогнан под форму глазницы.

— А двигаться и вращать искусственный глаз может?

— Да.

— Как искусственный глаз удерживается в глазнице?

— С помощью вакуума. Глаз вставляется так, чтобы между ним и глазницей не осталось воздуха. Он как бы прилипает к глазнице.

— Удалить глаз сложно?

— Это несложно, если есть навык. Нужно оттянуть веко вниз так, чтобы между глазом и стенкой глазницы попал воздух. Тогда глаз легко извлекается.

— Человек, который носит глаз, сам может это сделать?

— Да. Нужно только оттянуть веко.

— Сильно?

— Сильно.

— Значит, если человек с хорошо подогнанным искусственным глазом, совершая убийство, склоняется над человеком, которого он убивает, искусственный глаз не может случайно выпасть из глазницы?

Зрители в заполненном до отказа зале суда резко вдохнули воздух, поняв, к чему клонит Мейсон.

— Это практически невозможно.

— Значит, если убийца, выходя из помещения, где он совершил убийство, продемонстрировал пустую глазницу, то он сделал это потому, что сам преднамеренно извлек искусственный глаз из глазницы, так?

— Да. При условии, что убийца носил хорошо подогнанный искусственный глаз.

— Такой, как окружной прокурор демонстрировал вам первым, и который, как заявляют, был обнаружен в руке мистера Хартли Бассета?

— Да.

— По вашему мнению, этот глаз был хорошо подогнан?

— Да, сэр. Он был сделан настоящим мастером.

— Это все, мистер Бейтс. Спасибо, — поблагодарил Мейсон.

Бергер склонился вперед и нахмурился. Выглядел он обеспокоенным.

— Приглашайте следующего свидетеля, — приказал судья Винтерс.

— Мистер Джексон Селби.

Это оказался мужчина в очень хорошо пошитом костюме и рубашке с высоким накрахмаленным воротничком. Он вышагивал с важным видом, затем поднял правую руку, чтобы дать клятву свидетеля, и стало видно, что у него сделан маникюр. Потом он прошел к месту для дачи свидетельских показаний, поправил брюки, положил ногу на ногу и улыбнулся Бергеру. Он вел себя как человек, привыкший отдавать приказы и быстро решать проблемы.

— Представьтесь, пожалуйста, — сказал Бергер.

— Джексон Селби.

— Место работы?

— Управляющий «Даунтаунской оптической компанией».

— Вы давно работаете управляющим этой компанией?

— Четыре года.

— Где вы работали до этого?

— В той же компании начальником отдела. Меня повысили, и я стал управляющим.

— В вашей компании имеется запас искусственных глаз, мистер Селби?

— Да, сэр, большой запас и выбор.

— Эти глаза также тщательно выполнены, как и глаза, изготовленные мастерами, о которых во время дачи свидетельских показаний говорил мистер Бейтс?

— Они хорошо сделаны. Мы предлагаем глаза разной цветовой гаммы, чтобы легко было подобрать пару к настоящему глазу. Они достаточно хорошо изготовлены, чтобы соответствовать любому живому глазу и удовлетворять запросы наших клиентов.

— Предлагает ли ваша компания так называемые налитые кровью глаза, где по белку нанесены яркие красные капилляры?

— Нет, сэр.

— Почему нет?

— Потому что такие глаза требуются только людям, которые прилагают большие усилия, чтобы никто не узнал об использовании ими искусственных глаз. Такие люди обычно заказывают у известных мастеров изготовление глаз в точном соответствии с их собственными. Наши покупатели не хотят тратить лишние деньги.

— Вас когда-нибудь просили изготовить налитые кровью глаза на заказ? — спросил Бергер.

— Да, сэр, один раз.

— Что именно вас попросили сделать?

— Нам предложили взять серийный глаз и добавить кровеносные сосуды, используя очень тонкое красное стекло. Оно как раз производится для изготовления «кровеносных сосудов».