более двух месяцев, с Михайлова дня до рождественского поста. «Продовольствие и все средства поддержания жизни в замке были почти исчерпаны, и король изо всех сил старался сломить [сопротивление] с помощью силы и осадных машин». Мод чувствовала себя зажатой в угол и «отчаялась дождаться помощи»13.

Услышав о бедственном положении Мод, Роберт поспешно вернулся из Нормандии в сопровождении Генриха Фиц-Эмпресса и трех-четырех тысяч человек, которых ему выделил Жоффруа. Эрл ворвался в Варем и захватил его. 29 ноября, в начале рождественского поста, Роберт «созвал сторонников Мод в Сайренсестер, где было решено оказать государыне всю возможную помощь» и двинуться на Оксфорд, чтобы «дать королю сражение, если он не отступит». Но в начале декабря, уже находясь в пути, друзья императрицы получили «приятные» известия14.

Мод сбежала при помощи «женской уловки», как пренебрежительно отозвался о ее хитрости Генрих Хантингдонский. Вильгельм Мальмсберийский, в свою очередь, заметил, что «[суровая] необходимость заставляет изыскивать средства и воспитывает мужество». «Поскольку [императрица] находилась в очень тяжелом положении и совершенно не надеялась на помощь, она покинула замок ночью» в сопровождении трех или четырех «рыцарей, способных рассуждать зрело»15. Вильгельм Мальмсберийский считал побег императрицы «одним из Божьих чудес»16. «Обманув глаза осаждающих» с помощью «белых одежд»17 во время снежной бури, Мод со спутниками спустились с башни Святого Георгия на веревках18. То, что императрице удалось «ускользнуть от взора осаждающих в ослепительном снегопаде»19, было «очевидным признаком чуда»20.

«Не встретив препятствий и не понеся потерь», Мод покинула замок через маленький потайной ход и «пересекла, не замочив ни одежды, ни ног, те самые воды, что некогда вздымались выше головы короля и его людей», заставив их продрогнуть от холода. Вместе со своими спутниками императрица миновала королевские пикеты21, которые стояли повсюду, «нарушая ночную тишину ревом труб и громкими криками»22; «но никто ничего не заметил, кроме одного человека в стане короля, который знал о побеге [Мод] и оказался единственным предателем [Стефана]» 23. Возможно, Мод подкупила этого человека, чтобы он молчал, пока беглецы не проследуют вдоль ручья Касл-Милл на юг к Темзе.

Когда подняли тревогу, Мод уже украдкой пробиралась по «толстой корке льда», сковавшего Темзу24. Побег императрицы впечатлил даже неодобрительно настроенного автора летописи «Деяния Стефана»: «Я не знаю, случилось ли это для того, чтобы возвеличить ее славу в будущем, или чтобы по Божьему приговору усилить беспорядки в королевстве, но я никогда не читал о другой женщине, которой повезло спастись от такого числа смертельных врагов и избежать столь великих опасностей».

К счастью, Стефан не отличался мстительностью. Узнав о побеге Мод, он позволил гарнизону замка беспрепятственно уйти. Теперь Оксфорд принадлежал Стефану, и отныне король располагал «абсолютной властью над обширной территорией страны»25.

В лютый мороз Мод прошла пешком девять миль до Абингдона26, «напрягая все силы, [пробираясь] по снегу и льду, так как вся земля побелела от обильного снегопада». В Абингдоне императрица купила лошадей и поскакала в Уоллингфорд27. «Ценой неимоверных усилий [она] добралась до города ночью» целой и невредимой28. Автор летописи «Деяния Стефана» удивлялся ее удаче. «Она вышла невредимой из замка Арундел, пройдя сквозь толпы врагов, и без единой царапины вырвалась из гущи лондонцев, когда разъяренные горожане напали на нее; она чудесным образом ускользнула из разгромленного Винчестера, где почти все ее люди были перебиты, а затем покинула осажденный Оксфорд в целости и сохранности».

Брайан Фиц-Каунт с готовностью предоставил Мод приют в замке Уоллингфорд, где к сестре присоединился эрл Роберт вместе с ее девятилетним сыном Генрихом Фиц-Эмпрессом, с которым Мод была разлучена в течение трех лет. При виде ребенка «она почувствовала такое сильное утешение, что от радости, которую испытывала в его присутствии, забыла все беды и унижения»29. Но мать и сын недолго пробыли вместе. Из соображений безопасности Мод сочла необходимым отправить Генриха в Бристоль, чтобы, находясь под защитой при дворе своего дяди Роберта, мальчик получал образование и военную подготовку под руководством военачальников Роберта и нового наставника, учителя Мэтью, который, возможно, служил у Мод канцлером. Дома под присмотром наставника и, вероятно, в аббатстве Святого Августина в городе30 Генрих выучил латынь и приобрел практические знания «всех языков, используемых от Французского моря до Иордана»31. Мальчик познакомился с Аделардом из Бата, который примерно в это же время посвятил ему свой труд об астролябии32. Мод возлагала на юного Генриха все свои надежды, полагая, что если не сможет завоевать корону для себя, то продолжит борьбу за то, чтобы корона перешла к сыну ради восстановления на престоле рода покойного короля Генриха.

23

Нищета и угнетение

Императрица вскоре переехала в замок Девизес, где разместила свою ставку1. Она завела двор, которым управлял камергер Дрого из Полуэла2. Время от времени в Девизес приезжал юный Генрих и заверял хартии Мод. По меньшей мере одна из них была адресована верным подданным3 императрицы, показывая, что Мод все еще стремилась к трону, хотя ее сторонники почитали как наследника юного Генриха.

У Мод имелся некоторый повод для оптимизма, поскольку она все еще удерживала за собой многие крепости: Честер, Стаффорд, Тамворт, Дадли, Вустер, Херефорд, Абергавенни, Монмут, Кардифф, Бристоль, Глостер, Сайренсестер, Мальборо, Троубридж, Лагершолл, Солсбери, Уоллингфорд, Линкольн, Фрамлингем, Орфорд, Банги, Или и Рамси. Из замков, захваченных силой в 1142–1143 годах, в распоряжении Мод оставались Бат, Уэллс, Гластонбери, Кэри, Тонтон, Шерборн, Барнстапл, Данстер, Уилтон, Лулворт и Варем, которые обеспечили ей удобное сообщение с Нормандией и отрезали Стефана от Уэст-Кантри.

Таким образом, Мод подчинялись преимущественно западные регионы, а также несколько опорных пунктов в других уголках королевства. Располагая такой силой, императрица не видела причин сдаваться. Осмелевшие бароны, которым гражданская война предоставила возможность для обогащения, также были кровно заинтересованы в ее продолжении. Конфликт затянулся, обернувшись войной на истощение.

В последующие несколько лет «на Англию обрушилось много разных бед: с одной стороны, [ее жителей] угнетал король и его сторонники, с другой стороны – жестокие страдания [им] причинял эрл Глостера; [страну] терзала смута, ввергавшая [королевство] в запустение». Те, кто мог, бежали за границу. Другие «жили в страхе и мучениях», испытывая последствия массового голода. Многие деревни оказались заброшены, а урожай так и не собран. Не подчинявшиеся закону наемники, чьи хозяева больше не могли им платить, и иноземные грабители бесчинствовали, притесняя бедноту, грабя, мародерствуя и убивая кого вздумается. Автор летописи «Деяния Стефана» скорбел из-за того, что эта «крайне постыдная