Известно, что уже вскоре после покорения татарами Северной и Южной Руси, в 1240 году, силы их, вследствие бесконечных междоусобий и внутренних неурядиц, начали слабеть и разъединяться. Имя Золотой Орды, этого главного татарского скопища, стало звучать для самих же татар какой-то иронией. От Золотой Орды стали выделяться громадные толпы татар и уходить по разным направлениям в близлежащие степи. Уже в XIII столетии целая ватага татар под предводительством хана Хаджи-Девлет-Гирея оставила Золотую Орду и поселилась собственным юртом на Крымском полуострове. Но, заразившись духом распрей и раздоров еще на родине, и крымские татары не могли удержаться в целом виде на полуострове. В 1621 году при хане Орам-Тимуре крымцы раздвоились: одна часть их осталась на полуострове, а другая, под предводительством хана Ногая, составила самостоятельную Орду, Ногайскую, раскинувшуюся на пространстве между нижним Дунаем и Кубанью. Но, в свою очередь, Ногайская Орда распалась на четыре самостоятельных орды: Джедишкульскую, Джамбойлуцкую, Джедисанскую и Буджацкую[828], находившиеся, однако, в большинстве случаев в агарных отношениях друг с другом и часто составлявшие одно целое между собой[829]. Эти четыре орды были в непосредственном соседстве с запорожскими казаками.

Джедишкульская, или Едичкульская, Орда[830] кочевала по левому берегу Днепра, от города Кизыкерменя, стоявшего у правого берега Днепра, вверх на север до устья реки Конские Воды, потом от запада на восток по реке Конские Воды до вершины ее и до речки Берды, расстоянием более трехсот верст, «а внутрь их границы на крымской степи рассеяны они (татары) до Перекопа». Взятые все вместе владения этой Орды приходились в теперешних уездах Днепровском, Мелитопольском и Бердянском Таврической губернии. Главная ставка Джедишкульской Орды находилась у левого притока Днепра, Рогачика, близ Конских Вод, от Запорожской Сечи на Подпильной верстах в тридцати, а от запорожских зимовников по Конским Водам и по Днепру верстах в двух, трех, пяти и девяти. Джедишкульская Орда жила аулами по степи, главным образом у речек, впадающих в Днепр и в Конские Воды, и у степных «коев», или колодцев, на большом расстоянии аул от аула; всех аулов в ней считалось в 1766 году 100, а в каждом ауле от 100 до 200 и более кибиток, или дымов, а всего 20 000 дымов. При всяком ауле Джедишкульской Орды состояли начальниками всегда наследственные мурзы[831] (ими назывались дворяне второй категории, это слово происходит от «эмир-заде», то есть дети князей), в одном ауле по одному, а в другом по два или по три, смотря по числу кибиток; над всеми мурзами определялся сераскер-султан, большей частью или сын, или другой какой-либо ближайший родственник крымского хана[832].

Джамбойлуцкая Орда[833] кочевала также у левого берега Днепра, от Кизыкерменя вниз к Кинбурну и далее в степь к востоку, в части теперешних уездов Мелитопольского и Бердянского Таврической губернии; главным центром этой орды был город Перекоп, от которого Орда называлась иногда Перекопской. Джамбойлуцкая Орда кочевала также аулами, аулы же состояли из кибиток, или семей; всех кибиток в ней считалось в 1766 году 5000; управлялась она редко сераскерами, а большей частью каймаканами или генерал-губернаторами, жившими всегда в Перекопе[834].

Джедисанская, или Едисанская, Орда[835], называвшаяся Ногайской преимущественно перед другими, кочевала по правой стороне реки Днепра, от речки Каменки за Бугом, в теперешних уездах Херсонском, Ананьевском, Тираспольском и Одесском Херсонской губернии. Главным центром этой орды был город Очаков, от которого Орда называлась иногда Очаковской; это была самая многочисленная орда: в 1766 году в ней считалось около 40 000 кибиток[836]; она управлялась несколькими мурзами, над которыми стоял один сераскер из рода крымских Гирев; в зимнее время татары этой Орды сносились с запорожскими казаками по льду реки Буга.

Буджацкая Орда (от татарского «буджак», то есть угол), называвшаяся иначе Белогородской и Добруджской, кочевала также за Бугом, между устьями Днестра и Дуная, от Аккермана до Килии, в нижней части Бессарабии, в цынутах Бендерском и Томарском, теперешних уездах Аккерманском, Бендерском, Кишиневском Бессарабской губернии и частью Тираспольском Херсонской губернии на пространстве 200 верст длины и 150 верст ширины. Центральными поселениями ее были Ганшкила, Коушаны и Аккерман, у польских писателей и русских летописцев – Белгород, или Белый Город. Отделившись от Крымского царства и поселившись в Буджаке в XVI веке, Орда эта не признавала над собой ни могущества турецкого султана, ни власти крымского хана, имела собственного повелителя, называвшегося у турок беем, и разделялась на 80 или 90 улусов[837]. Буджаки занимались беспрерывной войной, славились своим наездничеством и превосходили храбростью даже крымских татар: разъезжая по своей степной равнине в числе 8000 или 10 000 человек и разделяясь на отряды в 1000 всадников, расстоянием в 10 или 12 миль, они постоянно гарцевали на своих бойких конях и везде искали себе добычи. В 1625 году Буджацкая Орда могла выставить в поле 15 000 человек, обыкновенное же число ее восходило до 20 000 и даже до 30 000 человек[838].

Общее число населения во всех четырех Ордах определялось так: в 1625 году – 50 000 всадников, в 1705 году – 60 000, в 1766 году – в трех Ордах, кроме Буджацкой, 65 000 кибиток[839].

Непосредственное соседство татар перечисленных Орд с запорожскими казаками заставляло тех и других вступать в такие или иные отношения друг к другу. В первое время политической жизни крымских татар вражды между мусульманами и христианами еще не было. На первых порах крымцы жили мирной жизнью: истощив свои силы во внутренней борьбе, они жаждали только покоя и другого идеала счастливой жизни, кроме мирного пастушества, не видели. В этот период времени татары даже сблизились со славянами Литовско-Русского княжества, Польского королевства и Молдавского господарства. При хане Хаджи-Девлет-Гирее, царствовавшем в Крыму целых 39 лет, дружба между славянами и татарами настолько укрепилась, что между ними установились даже мирные торговые сделки. Сам хан делал вспомоществования христианским монастырям. Но такое положение продолжалось только до 1478 года: в это время самостоятельность Крымского юрта окончилась и им завладели турки. Хан оставался в Крыму тот же самый, один из восьми сыновей Девлет-Гирея, Менгли-Гирей, но он должен был признать себя вассалом турецкого султана. Уже тотчас после этого политика крымцев переменилась в отношении христиан и приняла противоположный прежней политике характер. Причиной такого поворота дел был, с одной стороны, характер нового хана, Менгли-Гирея, характер дикий, воинственный и кровожадный, а с другой стороны, тот фанатизм, который привили татарам покорители Крымского юрта, турки. Отсюда и началась вражда запорожских казаков с татарами. К этому присоединилось еще и то очень важное обстоятельство, что с водворением турок в бывшей греческой империи и с появлением их на Крымском полуострове им понадобились массы невольников обоего пола, особенно молодых девушек и мальчиков. Невольницы необходимы были туркам для удовлетворения их азиатской роскоши и неги, а невольники-мальчики – для службы в янычарах и для занятия различных придворных должностей, требовавших особого доверия. Все же вообще невольники на языке мусульман назывались ясырем[840]; этот ясырь и стали с тех пор доставлять туркам татары. Для татар, особенно ногайских, которые вели кочевую жизнь, мало занимались торговлей, еще меньше того промыслами, которые не имели подвластных народов для взимания с них дани, скитались по дикой и безлюдной степи и представляли собой орду убогих и полуголодных дикарей, поставка христианских невольников для богатых, ленивых и сластолюбивых турок была главнейшим источником пропитания и даже иногда довольства в жизни.