ПЕРВЫМ, ЧТО ОЩУТИЛ ХАССАН, было не чувство, а его отсутствие – отсутствие боли. Глаза больше не жгло. Грудь оставалась спокойной. Воздух легко двигался по его легким – внутрь и наружу, внутрь и наружу.

Каким-то образом он выжил.

Следующим он почувствовал прохладные руки на своей щеке. Запах цитруса и земли щекотал его нос под вонью дыма. Ему хотелось провалиться в него. Губы коснулись его лба, и он прижался своими губами к ее губам.

Кхепри ахнула от удивления и вздохнула, когда их губы разомкнулись. Хассан заморгал, открыл глаза и сел. Кхепри стояла на коленях рядом с ним, лицо было покрыто золой, и на нем явно читалось облегчение. Другие солдаты стояли вокруг них.

– Что случилось? – прохрипел он. Его горло, понял Хассан, все еще болело после дыма.

Кхепри колебалась перед тем, как ответить.

– Когда ты не вышел из маяка, я отправилась за тобой.

– Кхепри, – в его тоне слышался упрек.

Но она не выглядела виноватой.

– Ты был у самой двери. Ты почти выбрался, до того как потерял сознание.

– Она пронесла тебя на спине.

Хассан поднял взгляд и увидел над ними обоими Фарана со скрещенными на груди руками.

– Вы оба едва спаслись от взрыва.

Хассан сел.

– Маяк?

– Его больше нет, – мягко сказала Кхепри.

– Я хочу увидеть.

Кхепри сжала губы, но покорно встала и помогла подняться и Хассану. Он все еще был немного слаб, но после минутного головокружения смог встать и глянуть за волнорез на руины маяка.

Наследство его семьи. Гордость его королевства. Теперь его не было, и что бы ни произошло дальше, если им удастся выгнать свидетелей и свергнуть Летию, эта часть истории его народа никогда не будет прежней. Маяк, простоявший больше тысячи лет, теперь лежал в море. И Хассана запомнят как принца, обрушившего его.

Сложно было найти здесь повод для триумфа.

– Принц Хассан.

Он повернулся.

Позади него стояли хератские солдаты с усталыми и испачканными сажей лицами, некоторые из них были ранены. На десятки меньше, чем армия, прибывшая в Назиру.

– Принц Хассан, что нам делать теперь?

Нельзя было угадать, что теперь произойдет здесь с ними. На них станут охотиться. Их могут казнить.

Но вместе они остановили свидетелей. Они помешали сжечь город дотла. Маяк Назиры больше не светил, но эти люди выжили. Как и он.

– Мы найдем убежище, – сказал Хассан. – Перегруппируемся. И вскоре нанесем удар.

Он больше не следовал по чьему-то пути – ни отца, ни Ордена, ни Летии. Королевство Херата было больше, чем просто маяк. Больше, чем пророчество. Теперь, снова оказавшись на его берегу, он сделает все, что в его силах, чтобы обезопасить его.

Вдалеке корабли Ордена с серебряными парусами повернули и поплыли прочь, в море.

Хассан поднял лицо к небу. Там, на востоке, над горизонтом поднималось солнце.

ЛЕГКИЙ ВЕТЕРОК ШЕВЕЛИЛ ЛИСТЬЯ АКАЦИИ над головой Эфиры. Солнце село над деревней мертвых.

Беру ушла. Эфира осталась одна после всего, что она сделала, чтобы это предотвратить.

– Здравствуй, Эфира.

Она резко повернулась на звук своего имени. Не одна. Пока нет.

Она не узнала женщину, стоявшую на краю дворика, но что-то подсказывало ей, что должна бы.

На ней были коричневые штаны и простая небесно-голубая рубашка. Бледно-оранжевый шарф цвета восхода. Темные кудри. Она была красива, и Эфира это видела – темно-коричневая кожа на оттенок или два светлее, чем ее собственная, глаза цвета темного ликера.

– Кто вы? – спросила Эфира, когда мимо них пронесся еще один порыв ветерка.

Женщина вошла во двор, двигаясь плавно и грациозно.

– Ну, я никогда не называла тебе своего настоящего имени.

– Миссис Таппан?

«Это ненастоящее ее имя, знаешь ли». Вот что сказал Антон в ту ночь, словно целую вечность назад, в своей квартире в Городе веры. Теперь наконец столкнувшись с ней лицом к лицу, Эфира поняла, что Антон был прав. Кем бы ни была эта женщина, она не охотник за головами. А теперь она выследила ее до деревни мертвых, где начался путь Эфиры.

Эфира сжала кулак.

– Что вы здесь делаете?

– Я пришла помочь тебе, – ответила женщина.

– Помочь мне? – произнесла Эфира. – Вы только и делали, что разрушали мою жизнь. Это вы отправили нас в Паллас Атос. Вы причина, по которой Гектор нашел нас там. Все это – ваша вина!

Женщина бесстрастно смотрела на нее.

– Может, я и отправила вас на путь Гектора Наварро, но это твои действия и действия твоей сестры привели вас сюда. Те, что не имеют власти над своими решениями, всегда будут во власти судьбы.

– Для вас это просто отвратительная игра? – выдохнула Эфира. – Отправить нас на поиски какой-то легендарной Чаши? Она даже не существует, не так ли?

– О, Чаша существует. И она может помочь тебе спасти твою сестру. Ты все еще этого хочешь?

Эфира сделала отрывистый вдох. Спасение Беру уже так долго было константой ее жизни, что всему остальному не хватало места. Она просто шла в следующий город, убивала следующую жертву, Беру делала следующую чернильную полосу на коже.

Она не знала жизни без этого. Она не знала, как хотеть чего-то другого.

– Пойдем со мной, – сказала женщина, кивая в сторону дома. Дома, в котором погибли родители Эфиры. Дома, где Беру сделала первый вдох второй жизни.

Эфира последовала за ней.

Женщина прошла через закрытый тканью проход в маленькую гостиную. Там стоял низкий стол, окруженный изношенными подушками, а вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами. Эфира не могла не провести пальцами по корешкам книг, как делала в детстве. Ностальгия ударила по ней, словно внезапный луч солнца, на мгновение пронзая ее горем. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой.

Женщина повернулась к одному из книжных шкафов и что-то достала оттуда. Эфира сразу же его узнала. Это был один из альбомов ее отца. Он, бывало, брал его с собой в долгие путешествия с караванами, запечатлевая на страницах лица встречных и виденных им пейзажей. Она помнила многие вечера, проведенные в тепле рядом с отцом. Тогда она восклицала «Что это?» каждый раз, когда ее отец переворачивал страницу, чтобы показать стадо верблюдов или странный артефакт, позаимствованный у другого торгового каравана.