– Нет, начинать надо иначе. Необходимо вспомнить, что было раньше, отправиться к истокам фактов и изложить по порядку всю историю или, скорее, два периода этой истории. Некоторые детали мне до сих пор неизвестны. Но того, что я знаю, и того, что с уверенностью можно предположить, достаточно, чтобы все прояснить и связать воедино.

И он принялся неспешно рассказывать:

– Примерно восемнадцать лет назад – я повторяю это число, Марескаль: восемнадцать лет… то есть в первый период истории… итак, восемнадцать лет назад в Шербуре четверо молодых людей время от времени встречались в кафе; одного звали Брежак, он работал секретарем в морском комиссариате, другого Жак Ансивель, третьего Лубо, четвертый же звался месье Жодо. Знакомство их было весьма поверхностным, из тех, что быстро забываются, тем более что трое последних имели нелады с правосудием, а должность первого, то есть Брежака, не позволяла ему поддерживать отношения с такого рода личностями. Впрочем, вскоре Брежак женился и уехал в Париж.

Он женился на вдове, матери маленькой девочки по имени Орели д’Асте. Отец его жены, Этьен д’Асте, эксцентричный провинциал изрядного возраста, изобретатель и искатель, находился в вечном поиске: несколько раз он бывал близок к тому, чтобы завладеть огромным богатством или, по крайней мере, открыть великую тайну, позволявшую разбогатеть. Так вот, незадолго до того, как его дочь вышла за Брежака, он, похоже, все же совершил некое открытие, разгадав одну из чудесных тайн. Во всяком случае, сам он считал именно так и по секрету от Брежака сообщил об этом в письме дочери. Желая подтвердить правдивость своих слов, он убедил ее приехать к нему с маленькой Орели. То есть совершить секретное путешествие, о котором бедолага Брежак все же узнал, но не спустя много лет, как считает мадемуазель, а почти сразу. И, узнав, приступил с расспросами к жене. Умолчав о главном, ибо она дала в этом клятву своему отцу, и отказавшись назвать место, куда они ездили, молодая женщина все же кое в чем призналась, что дало Брежаку основания предположить, будто Этьен д’Асте где-то зарыл сокровища. Но где? И почему бы не попользоваться ими уже сейчас? Жизнь супружеской пары превращалась в ад. С каждым днем Брежак становился все раздражительней, он докучал Этьену д’Асте, расспрашивал падчерицу, хотя та была очень мала, не давал покоя жене, угрожал ей – короче говоря, жил в состоянии все нараставшего возбуждения.

И вот, одно за другим, два события переполнили чашу его яростного ожесточения. Сначала от плеврита умерла его жена, а потом он узнал, что тяжело и безнадежно болен и его тесть д’Асте. Брежака обуял страх. Что станет с тайной, если Этьен д’Асте так и не заговорит? Что станет с сокровищем, если Этьен д’Асте завещает его своей внучке Орели «как подарок к совершеннолетию» (выражение взято из письма тестя)? Выходит, Брежак ничего не получит? И все богатства, которые Брежак считал просто сказочными, уплывут от него? Нет, тайну надо выведать любой ценой, любыми способами!

И роковой случай предоставил ему такой способ. Преследуя по долгу службы грабителей, он схватил трех своих бывших приятелей из Шербура – Жодо, Лубо и Ансивеля. Для Брежака искушение оказалось слишком велико. Он не выдержал и заговорил. Торг быстро завершился. Троих преступников немедленно отпустили, и они помчались в Прованс, в тот город, где угасал старик, чтобы добыть у него нужные сведения, – и не важно, сообщит он их добровольно или под принуждением. Однако у них ничего не вышло. Старик, на которого среди ночи напали трое бандитов, силой попытавшихся заставить его говорить, умер, не сказав ни слова. Трое убийц бежали. У Брежака на совести оказалось преступление, не принесшее ему никакой выгоды.

Сделав паузу, Рауль де Лимези взглянул на Брежака. Тот молчал. Неужели он не станет протестовать против столь тяжких обвинений? Или он с ними согласен? Судя по его виду, можно было подумать, будто они ему совершенно безразличны и никакое напоминание о прошлом, даже самом ужасном, не сможет усугубить его теперешнее уныние.

Закрыв лицо руками, Орели молча слушала, также не проявляя своих чувств. Марескаль же постепенно обретал всегдашнюю самоуверенность, без сомнения удивленный тем, что Лимези излагал столь важные факты, изобличая его давнего врага Брежака. И он снова посмотрел на часы.

Рауль продолжил:

– Итак, было совершено бессмысленное преступление, последствия которого со временем дали о себе знать, хотя правосудие никогда им не заинтересовалось. Сначала один из сообщников, Жак Ансивель, испугавшись возмездия, отплыл в Америку. Но перед этим он рассказал обо всем своей жене. Та пришла к Брежаку и заставила его, пригрозив немедленным разоблачением, подписать бумагу, где он брал на себя всю ответственность за преступление, совершенное против Этьена д’Асте, и обелял остальных трех преступников. Брежак испугался и, сглупив, поставил свою подпись. Документ передали Жодо, который положил его в бутылку, найденную им и Жаком под подушкой Этьена д’Асте. Бандиты решили сохранить бумагу. С тех пор они держат Брежака на крючке и могут его шантажировать.

Он у них в руках. Но это умные парни, и они предпочитают не размениваться по мелочам, а позволяют Брежаку достичь высоких ступеней карьерной лестницы. В сущности, их волнует только одно: как отыскать сокровище, о котором Брежак так неосторожно им проговорился? Но Брежак пока ничего не знает. Никто ничего не знает… никто, кроме маленькой девочки, видевшей заветное место, но давшей обет молчания и с тех пор хранящей секрет в таинственных глубинах своей души. Следовательно, надо ждать и наблюдать. Когда она выйдет из монастыря, куда ее упрятал Брежак, можно будет начать действовать…

Наконец она возвращается оттуда, и на следующий же день после ее приезда, два года назад, Брежак получает записку, где Жодо и Лубо сообщают, что они полностью в его распоряжении и готовы заняться поиском сокровищ. Только пусть он заставит малышку заговорить. А иначе…

Для Брежака это словно гром среди ясного неба. Прошло двенадцать лет, и он надеялся, что прошлое окончательно похоронено. То дело его вообще больше не интересует. Оно напоминает ему о преступлении, которое до сих пор приводит его в ужас, а потому он всегда с тревогой думает о давних событиях. А тут – на тебе! Мрачная история снова выползает из мрака! Старые приятели не дают забыть о себе! Записка Жодо опять отбрасывает его в прошлое! Его не оставляют в покое. Что же делать?

Однако размышлять тут не о чем. Хочет он того или нет, но ему придется мучить падчерицу вопросами, чтобы заставить