– Как сказать… У неё обоих родителей убили в борьбе за трон.

– Погоди-ка! – выпучила глаза Джоана. – Так ты – Волшебник Менес-стрель, муж Великой Герцогини?!

– Ты не первая, кто путает меня с ним, – усмехнулся Лис. – Мы с Менестрелем похожи. Он примерно моего роста, примерно моего возраста…

– …а ваш-ши жены – вообще, как две капли воды, – пробормотала Джоана, подскользнувшись и чуть не упав.

– Нда. Кстати, о жёнах… ты согласна?

Ящерка остановилась и слегка высунула свой раздвоенный язык – как и всегда, когда обдумывала что-то важное.

– Покажеш-шь мне свой сказочный мир, человек?

– А ящеры умеют менять внешность?

– Я могу сбросить шкуру и вырас-стить следующую чешую другого цвета. А что?

– Ничего. Придётся затонировать мою тачку.

– Тачку? – не поняла Джоана.

– Как бы тебе объяснить… В моём мире все передвигаются на механических каретах…

– Без лош-шадей? Ну ты и враль!

Лис пожал плечами, и некоторое время они шли молча.

– Перекрёс-сток трёх дорог, – наконец объявила Джоана. – Табором тут и не пахнет. Разве что вон тот… фургон?! – указала она в сторону чрезвычайно странной конструкции.

Лис ущипнул себя за руку и протёр глаза. Не помогло. Чем дольше он смотрел, тем больше узнавал древний внедорожник «Луаз», старательно замаскированный под цыганскую кибитку – вплоть до оглоблей, уткнувшихся в мокрую землю.

Водитель заметил их и поморгал дальним светом.

– Собственно… – почти смущённо сказал Лис. – Как я и говорил. Механическая карета.

Джоана осмотрела «Луаз» со всех сторон и выдала свой вердикт:

– Без лош-шади не поедет.

– Лошадь издохла, – водитель вылез из салона и скрутил оглобли. – Ну-ка малец, помоги!

Вдвоём с Лисом они закинули фальшивые оглобли на крючья на правом борту и закрепили их верёвкой. Снова начался дождь, и они забрались в салон.

Внутри стоял тяжёлый дух индийских благовоний. Пол кузова устилали старые советские ковры, поеденные молью и явно давно не стиранные. Поверх всего этого были навалены коробки с разнообразным контрафактом, в основном, парфюмом и смартфонами. Хозяин фургона, пожилой цыган с родимым пятном во всю правую щёку, достал трубку и закурил. В клубах разноцветного дыма повисло неловкое молчание.

– А где остальной табор? – наконец, решился Лис.

– Они не приедут. Их менты приняли, теперь мне выкуп собирать.

– А сколько надо?

– Тебе-то что? – внезапно ощетинился цыган. – От тебя мне деньги не нужны. Говори, куда тебя закинуть, и разбегаемся.

– Я вам не нравлюсь?

– Мне хозяин твой не нравится.

– Какой ещё хозяин? – вполне искренне удивился Лис, и в следующий момент всё понял. – Так вас Чёрт прислал?! Он мне не хозяин! Просто пристал, как банный лист к ж…!

Цыган пригвоздил его своим колючим взглядом и некоторое время так и держал.

– И что же ты за птиц такой важный, чтобы к тебе сам Чёрт пристал? – он выпустил ещё три разноцветных колечка дыма: жёлтое, синее и зелёное.

Лис отвёл глаза:

– Вы правы. Он мой хозяин.

– А вот сейчас врёшь!

– Переместите нас в Москву. Поближе к 12-му Обществу Слепых в Ивановском.

У цыгана вытянулось лицо.

– Так вот в чём дело! Мог бы и раньше догадаться! Единственный человек во всём волшебном мире!

– Я не…

– Это было очень благородно, – он протянул руку, всю в перстнях и кольцах. – Уважаю. Барон Аладар – к твоим услугам.

– Что благородно?

– Освободить её из рабства Армэля. Алиса – наша сестра.

Аладар повернул ключ в замке зажигания, с хрустом воткнул первую передачу и тронулся. В салоне запахло выхлопными газами, и они поспешно открыли все форточки. Машина проехала несколько метров, когда снаружи послышалось противное хлюпание. Лис высунулся из окна и выглянул под колёса, да так и остался с открытым ртом. «Луаз» не спеша поднимался в воздух.

– Ни фига ж себе!

Аладар усмехнулся и достал из бардачка кипу хрустящих и пожелтевших от времени географических карт. Те были настолько древние, что по углам каждого листа красовались щекастые ветра с человеческими лицами, а в океанах (обозначенных не иначе как «Море-Акиянъ») резвились разнообразные морские чудища. Цыган нашёл нужную карту и протянул Лису.

– На, держи. Будешь штурманским учеником. Лучшая точка входа в земной мир – над Камчаткой.

– А вы тоже дракон?

– Почти. Цыгане – младшие братья драконов. Поэтому мы и можем путешествовать по всей вселенной.

***

– Вот это уже враки! – не поверила Ночь. – Почему их тогда не ловят полицаи Арг-Кхана?

– Не знаю, – Лис протяжно зевнул. – Аладар как-то объяснял, но я тогда пьяный был. Ты это… Если не собираешься спать, вылазь из гамака. Меня опять вырубает.

– Я могу избавить тебя от кошмаров, – внезапно предложила орчанка. – Как аванс за моё перемещение.

– А твои заклинания не засекут?

– Это не заклинания. Я просто надавлю на пару точек на твоем теле и погружу тебя в транс. Ложись.

Он забрался в гамак.

– Задери футболку и закрой глаза. Теперь расслабься и не сопротивляйся. Мне нужно лишь дотронуться здесь… – Лис ощутил прикосновение на пару сантиметров ниже пупка. Ладонь орчанки, мягкая, как плюш, и холодная, как эксимо, нежно гладила его, потихоньку поднимаясь всё выше.

– …провести на три с половиной пальчика вверх… – продолжала Ночь.

– Три с половиной пальчика? – осоловело спросил он.

– Шаманская мера длины. Хотя нет, у тебя тут целых четыре пальчика, даже с четвертью. Немножко другая анатомия. Теперь поворот налево и вглубь…

Холод медленно растекался по его внутренностям, а всё тело стало абсолютно невесомым.

– Теперь аккуратно по этой вене… м-м-м, нет, лучше вот по этой. И вверх до сердца, – её голос уже доносился, как из глубокого колодца, – а отсюда по спирали в мозг. И не отпускать. Тебе понравится мой бассейн.

– Бассейн? – еле выговорил он.

– Сейчас поймёшь. На счёт три. Раз. Два. Три.

И тут в его сознании словно выключили свет, ранее пробивавшийся сквозь веки. Ушли в отпуск слух, обоняние и почти всё осязание. Вестибулярный аппарат наполнился гелием, отвязал верёвочку и отправился в свободный полёт. Теперь не было верха, и не было низа – что уж говорить о других направлениях. Лис тихо покачивался в какой-то водной толще и уже начинал жалеть, что рано или поздно придётся проснуться. Ни забот, ни тревог, лишь холодные и тёплые потоки, ласкающие его сознание…

– Спокойной ночи, приятных снов, – пожелал он себе и всему