Часом позже они простились, условившись встретиться через два дня. Иштван отправился домой, размышляя, как отвадить дядюшку от Дилленце.

Золтан сидел в библиотеке, положив ноги в высоких охотничьих сапогах на спинку соседнего кресла. Под ними на сиденье валялись комочки земли и грязи. Иштван поморщился.

— О, племянничек, — радостно прогудел полупьяный Золтан.

В руке он держал крохотную блестящую коробочку, из которой пальцами достал темный порошок и, засунув его в ноздрю, шумно вдохнул. Секунду или две было тихо, потом лицо дядюшки исказилось.

— Ап-хы! — шумно чихнул он.

Юноша внимательно смотрел на него. Ну конечно, нюхательный табак! Он слышал о нем еще в Польше, да и Екатерина Медичи писала, что увлеклась этим порошком. Но видел его Иштван впервые.

«Значит, табак уже и в Венгрии нюхают, — мысленно усмехнулся он. — То ли все вокруг быстро меняется, то ли я очень долго живу».

Он решительно шагнул к Золтану.

— Я хочу поговорить с вами, дядя.

— А?

— Мне не нравится, что со времени вашего приезда все в доме вверх дном. Вы пьете, буяните, оскорбляете наших слуг, пугаете крестьян в деревне. Настоятельно прошу вас прекратить все это, либо мы будем вынуждены отказать вам от дома.

— Хе, — усмехнулся Золтан, но было заметно, что слова произвели на него впечатление. Лицо его вдруг скуксилось, и он заныл: — Ты думаешь, я просто так пью? Да это ж только чтоб призраков не видеть.

Брови Иштвана поползли вверх.

— Дядя, вам уже невесть что мерещится.

— Не веришь? — в голосе Золтана появилась злость. — По-твоему, я их придумал? Все эти привидения, что по вашему саду бродят и воют? И плавающие огни тоже?

Иштван почувствовал, что теряет терпение. С трудом сдерживаясь, он отрезал:

— Я вас предупредил!

И вышел, громко хлопнув дверью.

Среди ночи Иштвана разбудил стук в дверь. Вернее, даже не стук, а настоящий грохот. Он с трудом разлепил глаза, потряс взлохмаченной головой и поплелся открывать. На пороге стоял Золтан со свечой в руке. Свет отражался в его горящих глазах.

— Не верил мне, племянничек? Пошли, сам убедишься! — рявкнул он и потащил Иштвана за собой.

По старым каменным ступеням они поднялись в башню правого крыла, где находилась спальня дяди. Золтан потушил свечку и шепотом приказал:

— Встань вот здесь, сбоку от окна. Смотри, чтоб тебя не было видно.

Юноша с недоумением подошел к окну и осторожно выглянул.

— Ну что, видишь? Видишь?

Светила полная луна, и в саду среди деревьев Иштван отчетливо различил фигуру в белом, медленно плывущую от дома. Откуда-то слева раздался протяжный вой, и тут же, словно в ответ, послышался другой, с противоположной стороны.

— Слышал? — почти закричал Золтан.

Озадаченный Иштван кивнул.

Где-то вдалеке, в гуще Чейтского леса, мелькнул огонек, потом еще один, и еще…

— Ты видел? — завопил Золтан, брызгая слюной. — Там ведьминский шабаш, они за мной пришли, за мной.

Иштван с трудом сглотнул и спросил:

— Кто «они»?

— Нечистая сила, кто ж еще. Хотят мою душу сцапать.

Юноша кивнул. Он нисколько не усомнился в словах дяди, поскольку, как и все, верил в существование потусторонних сил.

«А вдруг они пришли не за дядей, а за мной? — вдруг подумалось Иштвану. — Вдруг по мою душу? Быть может, чаша терпения Господа переполнилась моими грехами?»

Он испуганно поежился, растерянно глядя в окно.

— И что мне делать? — требовательно спросил Золтан.

— С кем? А… Может, вам сменить комнату? Из противоположной башни лес не виден.

— Не мели ерунды! Разве от нечистого так избавишься?

— Тогда завтра же велю поставить сюда большое распятие.

— А вот это дело, — обрадовался дядя. — Должно помочь.

Но не помогло. Вой продолжался, в лесу все так же мелькали огни, а время от времени среди деревьев Золтан видел белую фигуру. Всю ночь до рассвета он проводил у окна и лишь под утро забывался беспокойным сном. Чем сильнее он нервничал, тем больше пил и тем агрессивнее себя вел. У него стали случаться припадки буйства. Томаш старался пореже попадаться ему на глаза.

Через пару дней Жигмонд обмолвился, что Золтан снова ходил в деревню. Стараясь держать себя в руках, Иштван поднялся в башню и без стука распахнул дверь в комнату дяди. Тот сидел у окна, приканчивая очередной кувшин глинтвейна.

— Ха, драгоценный племянничек, — пьяно ухмыльнулся Золтан. — Ну заходи. Выпьешь?

— Нет, — с трудом сдерживаясь, отрезал юноша.

Он уселся на кровать и сходу начал:

— Я уже предупреждал вас, дядя, чтобы вы перестали ходить по деревням и пугать наших крестьян. Особенно это касается Дилленце.

Золтан расхохотался, его толстые щеки задрожали.

— С чего бы это? У тебя там зазноба, что ль?

— Не думаю, что это ваше дело. Но настоятельно прошу вас там не появляться.

Дядя сощурился, глаза его злобно блеснули.

— Интересно, кто же мне запретит?

Иштван потерял терпение. Стрелой метнувшись к ненавистному Золтану, он наклонился и схватил его за грудки.

— Я! Еще раз там появишься, клянусь, прирежу, как свинью! — прошипел он и быстро вышел.

Иштван сам удивлялся, насколько остро воспринимает поведение Золтана. «В конце концов, что мне за дело до какого-то вечно пьяного венгра? Как приехал, так и уедет, да и я здесь ненадолго. Юные соки бурлят?» Поразмыслив, он пришел к выводу, что дело не только в молодой крови. Горячность и порывистость были чертами настоящего Иштвана. Но если тот был добр и кроток, то новый владелец тела под действием стыда и угрызений совести стал раздражительным и резким. А может быть, и какая-то собачья злость в нем еще осталась. Все это сложилось вместе, и результатом стала нетерпимость к поступкам дяди.

«Надо получше себя контролировать, не то эта глупая юношеская горячность заведет меня в ловушку».

Хотя Золтан ничего не обещал, Иштван уверил Агнешку, что теперь она может не опасаться его прихода.

Они встречались почти каждый вечер, и он все больше влюблялся. Если поначалу он воспринимал отношения с ней как небольшое приключение, то теперь его привязанность переросла в настоящее чувство. Девушка отвечала ему взаимностью, и Иштван был на седьмом небе от счастья. Целыми днями он с нетерпением ждал встречи, и всякий раз его сердце пело, когда он ее видел.

С тех пор, как Иштван оказался в доме Надей, он полюбил охоту. Теперь он частенько бродил по Чейтскому лесу, высматривая зайца или кабанчика. Это было приятное времяпрепровождение, оно не требовало больших усилий и не мешало думать об Агнешке.