– И не говори, – отмахнуласьЛюлю, – в обед поела цветной капусты, на ужин выпила стакан кефира.Еле-еле дождалась, пока Степа уснет, чтобы пойти на кухню. Вот! – И онапоказала два огромных бутерброда с холодной жирной бужениной и маринованнымиогурцами. Сандвичи выглядели так соблазнительно, что мой рот, как у собакиПавлова, моментально наполнился слюной.

Лариса заметила глотательное движение ихихикнула:

– Будешь свининку?

Минут через пять мы подмели пол и сели забольшой стол, накрытый красной клеенкой.

– Ой, как хорошо, – счастливопробормотала Лариса, отправляя в рот гигантские куски.

– И зачем себя мучить? – удивиласья. – При твоем росте и широких костях девяносто вполне нормальный вес.Сколько в тебе – метр восемьдесят?

– Метр семьдесят семь, – пробормоталас набитым ртом Лариса, – только попробуй объяснить это Степану. Видишь ли,у него в детстве перед глазами мельтешилась засушенная козявка Фрида, и теперьу мужика выработался четкий стандарт: дама должна выглядеть как мумия. А яникак не подхожу под стандарт. Ну теперь все, скоро стану тощая, как селедка!Знаешь, сколько сейчас вешу? 83 килограмма!

И она победоносно посмотрела на меня.

– Как тебе это удалось?

Люлю вытащила из кармана большой пластмассовыйфлакон, наполненный огромными желатиновыми капсулами.

– Вот смотри, только никому нерассказывай. Я только притворяюсь, что сижу на диете.

– А что это?

– Новое средство для похудения на основегормонов щитовидной железы, последнее достижение медицины.

– Не боишься окончательно испортитьздоровье? И потом, какие большие! Проглотить невозможно.

– Да уж, тут недоработка, к тому желопать надо по восемь штук на прием, замучаешься запивать. Но действует!Килограммы так и улетают.

И она с удвоенной силой накинулась набуженину. Наевшись, выпила две большие чашки чаю и удовлетворенно заметила:

– Скоро жизнь изменится к лучшему.

– Надеешься стать тощей и потомусчастливой? – ухмыльнулась я.

– Да нет, – ответила Лариса, –надеюсь раз и навсегда заткнуть Фриду. Появилась такая возможность.

Старуха Войцеховская терпеть не могланевестку. И ее ненависть распространилась на Степана и Мишеньку. Фридапроизводила вспечатление вздорной бабы. Постоянно цеплялась к Люлю, ей не нравилосьв невестке буквально все: одежда, косметика, привычки. С особым удовольствиемона говорила Ларисе гадости при посторонних. И то, что невестка никогда неотвечала свекрови, никак не реагировала на нападки, просто бесило ее. Чембольше злилась Фрида, тем спокойнее и ровней казалась Лариса. Когда друзья ейвыражали сочувствие, Люлю отвечала со вздохом:

– Старость не радость, еще неизвестно, вочто мы превратимся; может, вообще лишимся разума.

Благодаря такой манере поведения Ларисавыглядела просто святой в глазах мужа, мать же он постоянно ставил на место,правда, делал это очень осторожно. Иногда Люлю в присутствии свекрови небрежнороняла:

– Дорогой, тебе следует быть болеетерпимым с мамой, помни о ее больном сердце.

Подобная забота доводила Фриду до исступления,и однажды она швырнула в невестку утюг. Но после почти двадцати лет брака соСтепаном Лариса иногда позволяла себе огрызнуться. Именно это можно былонаблюдать сегодня за завтраком. Но заткнуть свекровь навсегда?

– Как, интересно, ты думаешь этосделать? – спросила я. – Фрида незатыкаема.

– Ха, – откликнулась Люлю, – ятоже так полагала. Но недавно кое-что узнала про нашу латышку. Говорят, укаждого есть небольшой скелет в шкафу. А у моей свекрови – целый скелетище. Истоит мне заговорить, как она лишится всего, в первую очередь своего честногоимени. До чего же она мне надоела! Столько лет шипела, что она настоящаяВойцеховская, а я наглая беспородная дворняжка. Зато сегодня отлились кошкемышкины слезки. Видела бы ты, как она умоляла меня никому ничего не сообщать.Ну уж нет, завтра же расскажу все Степе, а за обедом, при всех, выложу новостьПетьке с Анной. После этого Фрида станет по струнке ходить.

На следующее утро к завтраку подали омлет ссыром. После завтрака Маша, Мишка, Степан и Люлю отправились в питомник. Серж иЛена засели в кабинете, шелестя какими-то бумагами. Кирилл и Диана отправилисьобозревать окрестности. Доктор мило пригласил меня пойти с ними, и мы гулялипочти до четырех часов. Снегопад прекратился, выглянуло яркое солнце. Обошливесь городок, накупив кучу ненужных сувениров, и выпили вполне приличный кофе взаведении с овощным названием «Помидор».

Обедали Войцеховские в пять. Я успела принятьванну, высушить волосы и спустилась в столовую в чудесном настроении, которомутакже способствовал восхитительный запах жаркого.

Все уже собрались за столом, не было толькоЛюлю и Фриды. Не успела я развернуть салфетку, как в комнату бодро вкатиласьстаруха со словами:

– Страшно проголодалась.

Она оглядела стол и завопила:

– Подавайте мясо, все в сборе.

– Мама, – укоризненно проговорилСтепан, – разве ты не видишь, что Люлю еще не подошла? Надо подождать.

– Трудно не заметить отсутствие такойхрупкой нимфы, как твоя жена, – ехидно процедила старуха. – Обедподают в пять, а сейчас уже четверть шестого, нечего опаздывать. Мясо,наверное, перестояло и потеряло всякий вкус.

– Сегодня щенилась Кнопка, Ларисаустала, – примирительно сообщил Степа.

– У каждого свои проблемы, – неунималась мать, – и потом, семеро одного не ждут. Подавайте мясо!

– Миша, – вмешался Петя, – подипоторопи мать, а то правда очень хочется есть.

Мальчик послушно вылез из-за стола.

– И скажи, чтобы не помадилась, макияж еене украшает, – крикнула Фрида и принялась накладывать в тарелку салат.

Все молча смотрели, как она жадно инеаккуратно ест.

«Господи, – пронеслось у меня вголове, – не дай бог дожить до такого возраста и мучить детей. Лучшепопасть под автобус и скончаться на месте».

– Сегодня изумительная погода, –сказал Серж, чтобы разрядить обстановку.

– Наконец-то прекратился снег, –заметила Лена.

– Надеюсь, что потеплеет, – сблагодарностью подхватил эстафету Степан.