— Больно, — пискнула я, не в силах выносить его хватку. — Отпусти.

Он разжал пальцы, но не отошел, продолжал стоять почти вплотную. Я заметила, что Артур стал выдыхать кратко и часто, словно пытался успокоиться. Выходило у него скверно. Глаза метали молнии, брови сошлись на переносице, и в его глазах я видела отражение собственной ненависти.

Брат покойного мужа считал меня охотницей за деньгами, расчетливой стервой. Я уж точно не собиралась его разубеждать, оправдываться. Самого Артура тоже слушать больше не желала, но он продолжал говорить.

— Ты ничего не получишь от моих родителей. Не рассчитывай на содержание. Они отберут ребенка легко и быстро, без лишних затрат и хлопот. Глазом моргнуть не успеешь. Твой единственный шанс — это я. Если станешь моей женой…

Не дав ему договорить, я выплюнула презрительно:

— Я лучше сдохну.

— И это можно устроить, — парировал Артур.

— Врешь. Ни одному слову твоему не верю.

— Очень зря. Я приеду через два дня, поедем подавать заявление. Убегать не советую. От меня тут не спрячешься. Да и не удерешь ты далеко с ребенком на руках. У тебя нет выбора, Лиза. Доброй ночи.

Он, наконец, отошел от меня, допил чай одним глотком.

Взявшись за ручку двери, Артур обернулся и проговорил:

— Без глупостей, Лиза.

Это был не совет, а угроза. Артур ушел, оставив меня в соплях и слезах. Я проревела на кухне половину ночи. Потом проснулся Ваня. Пришлось готовить бутылочку, кормить и баюкать. Сын, как всегда, действовал на меня лучшим успокоительным. От того, что я не высплюсь и обревусь до обезвоживания, хуже будет только мне. Завтра. Потому что я буду как зомби, а Ваня, как всегда, будет хотеть есть, играть и гулять.

Ванька быстро наелся и почти сразу заснул. Я тоже успокоилась, слушая его ровное, спокойное дыхание.

Артур

Я вышел от Лизы… Нет, я вылетел от Лизы, словно за мной гнались черти. Прыгнув в машину, долго сидел, держась за руль. Вроде как мотор прогревал, но просто успокаивался. Давно не чувствовал ничего подобного. Этой маленькой вероломной девице почти удалось запудрить мне мозги. Может сколько угодно хлопать своими ресницами и облизывать надутые губки. На меня это не действует. Никогда не поверю, что она сбежала от родителей, чтобы уберечь ребенка.

Ванька, конечно, классный и милый парень, но мамочка его точно не ангел. Наверно, нужно было сразу сказать ей об акциях. Полагаю, узнав, что мы можем завладеть компанией отца, она бы стала более приветливой. Но то ли мне нравилось наблюдать, как она огрызается, то ли момента не было подходящего… Я так и промолчал. Думаю, сейчас ей нужнее моя защита и деньги. Родители перепугали ее до смерти, похоже.

Бали — так себе вариант для ссылки. Даже не Мальдивы. И с Ваней Лиза, похоже, не собиралась расставаться так легко.

Да, вполне реально сейчас просто склонить ее к браку, а там уже будем обсуждать усыновление. У меня было время. Немного, но было. Спешить не стоит. Лизе от меня деваться некуда. Угрожать ей сейчас — плохая идея. Может лишь чуть поторопить. Нежно и мягко надавить. Тогда она сама ко мне придет. Прибежит. Будет умолять взять ее.

В жены, разумеется.

На миг представив, что она станет моей женой со всеми вытекающими, я потер глаза и поправил брюки. Нет, нужно ехать. Иначе наделаю глупостей. Вернуться и продолжить ночной разговор хотелось все сильнее.

Я дал газу и направил машину в сторону дома. Час за рулем не принес мне спокойствия или облегчения. Мысли о жене покойного брата и его ребенке не оставляли. Странно, что Марат позволил оставить ей машину, которую я подарил. Его раздражало любое упоминание обо мне. Разве что из жадности, чтобы не покупать самому. Очевидно, Лиза много ездила. Спидометр намотал нормальный километраж. В прессе писали, что она и рожать сама приехала, на авто. Вроде и не верилось, но после личного знакомства я мог допустить и такое.

Смелости ей не занимать. Мозгов, похоже, тоже. Стойкость и упрямство присутствуют. Размазня не выжила бы рядом с Маратом, удрала бы быстрее, сделала бы аборт. Уверен, он дал ей этот шанс. Ему всегда было плевать на продолжение рода и наследство. У брата и так был пакет. Вместе с родителями они держали контроль. Но теперь, когда Марта не стало, весы качнулись.

Акции брата теперь принадлежали его сыну, а контроль над ними передавался матери, как опекуну. Плюс дополнительный пакет акций, который переходил Ивану по завещанию деда напрямую. Если мне удастся получить хотя бы опеку над мальчиком, я смогу буду иметь полный доступ к управлению. В идеале, конечно, оформить отцовство, но первый и самый важный шаг — это брак с Лизой.

Приехал домой глубокой ночью, спал паршиво. Слова Лизы не давали покоя. Она ненавидела всех Батуриных. Меня по умолчанию, а остальные мои уродственники, похоже, хорошо ее потрепали. Стоит ли воспользоваться ее враждебностью и слабостью? Как ни крути, а с маленьким ребёнком на руках она невероятно уязвима. Пользоваться этим, конечно, бесчестно, но у меня и выбора особого не было. Дам ей денег, обеспечу защиту и спокойную жизнь.

Что еще надо девчонке-сироте из провинции? Она ведь именно этого хотела, когда залетала от Марика.

Утром, по дороге в офис, я окончательно решил не посвящать Лизу в свои планы. Ей должно хватить разговора с Глыбиным. Он страшный, умеет напугать и мужика до мокрых штанишек. С девчонкой уж точно справится.

— Артур, ты мне нужен, — сразу у лифта поймал меня Калинин.

— Леш, любовь моя, я натурал, — не мог не поддеть я приятеля и помощника.

Лешка Калинин был моей правой рукой. Мы вместе учились в Суворовском, поддерживали связь, пока я торчал в Сорбонне, потом мотался по Штатам, нарабатывая опыт и репутацию. Именно Алексей не так давно дал знать, что можно перекупить ряд мелких компаний на грани банкротства и устроить глобальное слияние. Три года его работы и мои капиталовложения с консультациями дали нам отличный профит по итогу. Сначала я собирался просто продать бизнес. Это было бы выгодно, но вернувшись в Россию, буквально влюбился в юг. Мне просто не хотелось никуда уезжать отсюда.

Наша паскудная страна все же была мне родной. Я чувствовал себя дома. Деньги были, перспективы рисовались потрясающие. Я даже хобби себе завел — футбольный клуб. Почти Абрамович.

— Шуточки, твою мать. Тебе все еще смешно, Батурин?

Калинин, как обычно, играл в игру “Все пропало, шеф”.

— Плакать точно не хочется, — отвечал я спокойно, нажимая кнопку верхнего этажа. — Ты кофе пил? Я нет еще.

— Какой кофе, Артур? Я тебе неделю рассказываю, что нас начали хорошенько прессовать. Откаты не работают. Госзаказ сейчас на тотальной проверке. Если они найдут…

— Что? У нас все чисто сработано. Или нет? — я приподнял бровь.