Получила я блестящее знание иностранного языканетрадиционным образом. Детство прошло в огромной коммунальной квартире наулице Кирова. По гулким коридорам необъятных апартаментов дети катались навелосипедах. Жило тут, ни больше, ни меньше, десять семей, в шести подрасталималенькие дети. А у самой кухни в каморке, служившей когда-то чуланом, тихообитала самая настоящая француженка с поэтическим именем Сюзанна. В концетридцатых годов ее муж, убежденный коммунист, приехал из Лиона в Москву, чтобывместе с советским народом строить светлое будущее сначала в одной, отдельновзятой стране, а уж потом во всем мире. Но благие порывы наказуемы. В сороковомгоду Пьера арестовали как шпиона. Сюзанну почему-то не тронули. В 1959 годукоммуниста реабилитировали, но напуганная Сюзанна так и жила в каморке,высовываясь только в случае крайней необходимости. Наши родители, жалеянеизвестно чем питавшуюся женщину, по очереди подсовывали ей еду. Сюзаннаулыбалась и шептала: «Мерси, мерси». Говорить как следует по-русски бедняга таки не выучилась.

Шел 1961 год, никто и не заикался о трехлетнем отпуске поуходу за ребенком. Государство давало только три месяца, а дальше приходилосьрешать – то ли выходить на работу, то ли сдавать ребенка в ясли. Счастье тем, укого дома была бабушка, но в нашей квартире подобрались почти сплошьматери-одиночки. Дети, отданные в государственные учреждения, стойко болели ссентября по июль. По утрам квартира оглашалась недовольным ревом…

И вот однажды кому-то из мам пришла в голову гениальнаямысль – пристроить к делу Сюзи. Женщина согласилась, и наша жизнь стала простопрекрасной. Нянька кормила детей по часам, подолгу гуляла с ними на бульваре ипела незнакомые песни. Одна беда – говорила она только на своем языке, и черезгод шесть ребят из московской коммуналки пугали всех криками: «Allez, Allez!»

Мы заговорили по-французски одновременно, причем не только сСюзи, но и друг с другом. Видя такой поворот событий, мать отдала меня вспециальную школу, но я уже владела языком лучше, чем тамошние учительницы.

Главный редактор молча слушал мою отличную речь. Наконец япритормозила и напрямую спросила у переводчика:

– Теперь вы убедились, что я из Парижа?

Костя покраснел. Как признаться перед лицом высокогоначальства, что уловил лишь пару слов из напористой речи противной иностранки?Однако парень сумел выкрутиться:

– Ваш вопрос несколько щекотлив, думаю, вам лучшеобъясниться по вашему делу с Анатолием Ивановичем.

– Ступай, – проворчал редактор и вопросительноуставился на меня.

– Не понимаю, что тут такого щекотливого? –прикинулась я дурочкой. – Хотим познакомится с Орнестиной. Если девушкаподойдет, предложим контракт.

Анатолий Иванович совсем растаял.

– Хорошо, сейчас позовем девчонку. Но придетсяподождать, пока она приедет.

Я замахала руками.

– Нет, мы предпочитаем встречаться с кандидатками вдомашних условиях. Хочется посмотреть, как она живет, узнать, так сказать,привычки… Вы понимаете?

Редактор кивнул. Конечно, понимает! Среди «вешалок» ифотомоделей невероятно высокий процент алкоголичек и наркоманок. Ни одноприличное агентство не предложит работы даже самой прекрасной по внешностидевушке, не разведав как следует о ее личной жизни. Дешевле раскрутитьдурнушку, чем возиться с порочной красавицей.

Анатолий Иванович полез в гигантский шкаф, набитый папками,вытащил одну, бросил на стол и произнес:

– Пока поглядите вот это, если подойдет, договоримся.

Я полистала странички с довольно скудной информацией. АннаАндреевна Подушкина, 18 лет. Родом из Москвы, не пьет, не балуется таблетками,не курит. Работает фотомоделью. Муж и дети отсутствуют. Остальное место вличном деле занимали фотографии в самой разнообразной одежде и почти без нее.Особняком стояло – натуральная блондинка, зубы в хорошем состоянии, характерприветливый, не капризна, работоспособна, не опаздывает.

– На первый взгляд неплохо, – пробормотала я,изображая искушенную профессионалку, – но все же вопрос можно решитьтолько после личной встречи.

– Выкладываете триста долларов и получаетеадрес, – спокойно заявил редактор.

Я вытащила из кошелька пластиковую карточку банка «Лионскийкредит» и осведомилась:

– В какой форме принимается оплата?

– Наличными, – алчно ответил Анатолий Иванович,поглядывая на кредитку.

В машине я разглядела бумажки, полученные взамен валюты.Северное Бутово! Где же расположен район?

Минут через десять все проблемы разрешились, Бутово нашлосьв атласе, а в доме на улице Академика Назарова поджидала, предупрежденная потелефону, Орнестина.

Очевидно, девчонка решила встретить владелицу агентства вовсеоружии, потому что дверь открыла ожившая картинка из журнала.

– Проходите, – радушно пригласила она меня вдовольно просторную комнату, обставленную с претензией на артистический шик.Низкая софа, покрытая белым искусственным мехом, пара кресел. На полу на ковреразбросаны подушки, очевидно, заменяющие пуфики. В углу на крутящейся подставкетелевизор и видик со стопкой кассет, особняком стоит компьютер. Полноеотсутствие книг, а на стене большая фотография Орнестины. Сразу понятно, чтодевушка запечатлена на мосту Александра III.

Модель сложила длинные ножки и грациозно опустилась наподушку. Я плюхнулась в кресло, ощущая себя возле этого небесного созданияслоном в игрушечном домике.

– Бывали когда-нибудь в Париже? – поинтересоваласья, разглядывая снимок.

– Папа нас с сестрой возил, – сообщила девушка.

Через полчаса узнала о ней все. Родилась в обеспеченнойсемье. Папа – профессор математики, мама преподает русский язык и литературу винституте. В модельный бизнес попала случайно, потому что учится на второмкурсе филфака. Приятельница пошла на съемку, а Аня увязалась с ней. Фотографтут же предложил контракт, и сейчас девчонка хорошо зарабатывает. После тогокак «Петр» сделал ее девушкой месяца под псевдонимом Орнестина, предложенияпосыпались как из рога изобилия. Приходится даже отказываться от некоторых,потому что Аня решила иметь диплом. Век всякой фотомодели заканчивается втридцать лет, а зависеть от щедрости будущего мужа не хочется.

Слушая ее верные, практичные размышления, я постепенноприходила к выводу, что эта не по годам разумная девица скорей всего не имеетничего общего с похищением детей.

– У вас есть сестра?

– Да, – закивала Аня, – Верочка на два годастарше, учится актерскому мастерству.

И тут кто-то открыл дверь и крикнул: