Она медленно подошла к королю и, изобразив удивление, с упреком произнесла:

– Ах, Ваше Величество! Откуда вы идете? Какое предательство вы совершаете, поддавшись на уговоры, и какое оскорбление нанесли вы семейству Гизов, вашим преданным и любимым слугам, верной вам королеве и вашему сыну, жениху маленькой королевы Марии, вверенной попечению этой дамы, от которой вы только что вышли! О себе же я ничего не говорю, ибо люблю вас, как любила всегда…

Окончательно растерявшийся король невнятно пробормотал:

– Мадам, ничего плохого не произошло, я просто заглянул сюда для приятной беседы…

Эти слабые возражения готового сквозь землю провалиться короля ставили Диану в наиболее выгодное положение. Она почувствовала, что может этим воспользоваться. И тут же ее гнев обрушился на коннетабля:

– А вы? Неужели вы столь злой человек, что не только попустительствуете греху, но и толкаете короля к подобным поступкам. И не стыдно ли вам так оскорблять семейство Гизов и меня, хотя именно мы так поддерживали всегда вас в глазах Его Величества, о чем вам хорошо известно… Я вижу, что мы напрасно потратили свое время и свой труд…

Не в силах более сдерживаться Диана начала осыпать Монморанси проклятиями.

И наконец, она заявила коннетаблю:

– Я не желаю больше с вами разговаривать… И вам лучше не появляться более в моем присутствии.

Король робко попытался успокоить свою возлюбленную. Но успокоить ее было уже трудно. Она с достоинством посмотрела на короля и резко, на повышенных тонах, произнесла:

– Ваше Величество, неужели вы не понимаете, что поступок коннетабля наносит вред самой Короне? Говорить столь смело побуждает и всегда будет побуждать меня забота о вашей чести и о чести дома Гизов, ибо я уверена, что Ваше Величество всегда будет считать меня той своей верной служанкой, каковой я и являюсь. Поймите, коннетабль желает, в чем я сегодня убедилась, чтобы дофин, достигнув брачного возраста, отверг женитьбу на шотландской королеве Марии Стюарт, сославшись на то, что девушку воспитывала потаскуха.

После этих слов король вдруг осознал, что рискует настроить против себя могущественный Лотарингский клан. Он стал умолять Диану ничего им не рассказывать. Диана, естественно, и не думала признаваться, что именно Гизы раскрыли королевскую альковную тайну. Куда выгоднее было представить своих верных союзников невинными жертвами. И все же фаворитка пережила неприятные минуты.

Весь двор хохотал, узнав о скандале, произошедшем в покоях леди Флеминг. Одна мысль, что король осмелился наставить рога герцогине де Валентинуа, сделала на несколько дней крайне приятной жизнь очень многих при дворе. Большинство придворных хвалили короля за смелость и считали, почему бы их государю не поразвлечься в отсутствие Дианы. «Всяк узрел, что полумесяц, коим каждый живописец, льстясь, богиню украшал, по всему, рогами стал…» – изощрялись придворные поэты.

Несмотря на скандал, король не сразу покинул леди Флеминг. Уж больно она была хороша в постели!.. В течение нескольких дней, пока окончательно не выздоровела и не сделала первые самостоятельные шаги Диана, Генрих чередовал визиты к леди с регулярными посещениями супружеской опочивальни.

Екатерина, заполучив раскаявшегося мужа, понесла в конце декабря, почти одновременно с Джейн Флеминг.

Рыжеволосая красавица была в восторге. Она не жеманилась, а откровенно во всеуслышание заявляла:

– Слава богу, я беременна от французского короля и почитаю это большой честью и счастьем. И я хочу сказать, что королевская кровь – самый сладостный и приятный в мире напиток, от которого мне очень хорошо, не говоря уж о сделанных мне дорогих подарках.

Эти неуместные речи вызвали раздражение у короля, которому леди стала быстро надоедать, и рассердили королеву, отвернувшуюся, как и все при дворе, от попавшего в немилость коннетабля. Екатерина поспешно разыграла оскорбление ревнивой жены, чтобы не навлечь на себя подозрения своей соперницы, и вступила в союз с Дианой против шотландки.

Двум умным и всемогущим женщинам не составило никакого труда удалить от французского двора эту слишком болтливую и глупую красавицу.

Вопреки замыслу коннетабля, связь между Генрихом II и леди Флеминг лишь усилила влияние герцогини де Валентинуа. Генрих успокоился, убедившись, что любовница поняла и простила его. Он стал более преданным и любящим, чем раньше.

Но других Диана не прощала так легко, как Генриха. Король вновь попал в полную зависимость от Дианы, которая ополчилась против Монморанси. Все были против него, и он чуть не оказался в опале… Его эскапада потерпела крах!..

Однако король, слишком верный дружбе, чтобы надолго лишиться общества Монморанси, одного из творцов булонской победы, вскоре, когда страсти поутихли, попытался примирить герцогиню с коннетаблем.

По высочайшему приказу весь двор отбыл в Руан: это место Его Величество избрал для празднования булонской победы над англичанами.

Король прибыл в Руан в сопровождении королевы, принцев и принцесс, Дианы с дочерьми и коннетабля.

Праздник начался с торжественного марша представителей разных ремесел, буржуа и членов магистратуры. Перед королевской трибуной античные воины передвигали макеты фортов, отвоеванных у англичан. Колесница Славы, проехавшая по центральной площади города, где проходили торжества, знаменовала собой аллегорическое изображение победы короля. На троне второй колесницы восседала Веста, богиня религии, за ней шествовал гигант, держащий в могучих высоко поднятых руках статую Пресвятой Девы, дабы напомнить всем о восстановлении святилища в Булони. Колесница Счастливой Судьбы везла двойника монарха в окружении детей. Так жители Руана подчеркнули истинно патриотические ценности – религию и семью.

Живые картины, которые особенно восхитили короля и королеву, «Морское сражение» и «Благие деяния короля-законодателя» возвеличивали Францию и ее суверена.

Добродетельные поступки нимфы Эгерии, тайной советницы второго царя Древнего Рима Нумы Помпилия, прославившегося установлением мудрых законов, сооружением храмов и введением религиозных обрядов, были выразительно представлены в красочном балете.

Многомудрая дева Эгерия явилась аллегорическим воплощением Дианы, которая из фаворитки возносилась до положения августейшей вдохновительницы престола.

После окончания представления в окружении своих придворных дам, среди которых заняла свое почетное место герцогиня де Валентинуа, королева под балдахином, украшенным ее эмблемой, – радугой богини Ириды под девизом: «От отчаяния – к доброй надежде» – прошествовала по городу.

Словно повинуясь воле провидения, недавняя история с любовными играми короля позволила фаворитке и королеве заключить союз.

Королева Франции Екатерина Медичи поняла, что бороться за короля с такой женщиной, как Диана де Пуатье, пока бессмысленно. С фавориткой надо дружить!..

Этот союз давал возможность и Екатерине, и Диане сообща управлять королем Франции.