Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Феанфил кивнул, будучи довольным собой.
— Но почему ты не используешь эту силу против нас? Ты же можешь просто…
«Потому что я не собираюсь убивать невинных людей и нелюдей. Я даже не хочу, чтобы отец и прочие короли продолжали бороться за Титанию. В идеале я бы хотел сделать всё, чтобы наши народы примирились. Но если этого не получится, то я постараюсь найти и создать новый мир — новый оазис и райский сад. Ни один эльф, и даже дракон, больше не прольёт кровь из-за человека. А пока этого не произошло, я буду делать Риниас лучше».
— Вот это я понимаю мегапроект… Если справишься, любого нашего инженера переплюнешь…
Феанфил искренне и обворожительно улыбнулся, а блики в синих глазах сверкнули, точно яркие кометы в темном небе. Глядя на эти совсем не фальшивые прямодушие и романтическую мечтательность, Шарлотта невольно и сама улыбнулась. Однако на этом сюрпризы со стороны эльфа не закончились. Он протянул ей руку, после чего снова последовала вспышка света перед глазами, тьма и отчуждённый полёт сознания до момента приземления в до боли знакомом Шарлотте месте: двор больницы, в которой уже не просто прибывал на лечении, а буквально жил её несчастный Леон. Вздрогнув и отпрянув назад, она спросила:
— Что мы тут делаем?
«Где-то тут твой сын. Я хочу ему помочь».
Гриффин уже даже не удивлял тот факт, что Феанфил что-то знает о её сыне, его болезни и её переживаниях о нём, хотя он и обещал лишний раз не залезать к ней в голову. Видимо, заметив смятение Шарлотты, эльф взволнованно добавил:
«Ты просто так громко об этом думаешь временами, что я случайно всё-таки услышал. Извини, позволь всё же загладить свою вину. Я хочу помочь ему».
— Ты что, и такое можешь? — с недоверием и ухмылкой на лице поинтересовалась Гриффин, безмятежно отпустив тот факт, что Феанфил, хоть и невольно, но порылся в её голове. Но, в конечном итоге, она решила довериться ему и его явным попыткам покрасоваться. Но до конца она не понимала, почему решил это сделать. Внутри неё бушевало смятение, но хуже вряд ли могло бы быть. — Если тебе нужно знать, где его палата, — она указала рукой на определённое окно, после взгляда на которое в глубине души её больно кольнуло, — должен быть там, если никуда не перевели. Только давай быстро и тихо: у стен тоже есть глаза и уши! И не смей навредить ему. Я с тебя шкуру спущу и сотру в порошок. Ты понял, эльф?
«Насчёт ваших не волнуйся: пока всё чисто. Я же эльф — я всё слышу! И не переживай. Ни ему, ни тебе я зла не желаю».
Феанфил хитро ухмыльнулся. С такой улыбкой, демонстрирующей его более выраженные клыки, чем у людей, и длинными острыми ушами, он напоминал ни то наглого кота, ни то лису-чернобурку, способную на любую шалость. Шарлотта хотела снова закурить, дабы как-то расслабиться после стольких нахлынувших на неё разом эмоций и информации. Эльф дал ей немного отдохнуть от приключений, позволив остаться на земле. Несмотря на то, что Шарлотта уже видела левитацию Феанфила, она всё равно не переставала удивляться и задавалась вопросами: «А что он ещё может и откуда такая сила вообще взялась?».
После того, как Феанфил проник внутрь палаты через окно, всё происходящее кануло в неизвестность. Единственное, что заметила Шарлотта, это фиолетовое свечение, которое быстро вспыхнуло и также быстро потухло. Тут же эльф вернулся к ней и устало протянул:
— Спа-а-ать.
— Не думала, что кому-то вроде тебя нужен сон. Магия тебе не замещает сон и пищу?
«Нет, вроде как, моё тело такое же живое, как и твоё. Даже болеть что-то может. Просто я могу это залечить. Я, может, и могу не хотеть спать. Но пока не умею».
— Ну, пойдём. Чудак. А то нас точно заметят. Но не мог бы ты нас как-нибудь вернуть к машине? А то мы её бросили в поле на дороге.
Феанфил взволнованно почесал голову, всем своим смущённым видом извиняясь за это. Он прикрыл глаза и стал прислушиваться. Шарлотта с гордостью и одобрительно покивала головой, скрестив руки на груди: урок о том, что у стен есть глаза и уши, был усвоен странным гостем.
«Никого».
И опять они очутились в поле. Там же, откуда переместились в первый раз. Снова эта тишина, кружащая в мелодичном весеннем танце с ветром по открытому пространству и ударяющаяся разве что только о стены из деревьев, листья которых начинали шуршать после каждого такого воздушного потока. На совсем стемневшем небе звёзд стало ещё больше. Шарлотта и Феанфил молча засмотрелись на блестящее полотно над их головами. Они могли простоять так ещё очень долго, если бы Шарлотта не одёрнула их обоих.
— Пошли, — Гриффин взяла эльфа за руку и повела за собой. — На заднее.
Возвращались они в усталом молчании, потому что Феанфил заснул на заднем сидении. Шарлотта не стала его будить, хотя вопросов в её голове было не море, а целый океан, да ещё и очень глубокий. В дороге она поразмышляла и сделала вывод, что использование такой силы утомляет обычное смертное тело, несмотря на какие-то явные способности к ускоренной или даже мгновенной регенерации. Даже более совершенное и выносливое тело эльфа не выдерживало напора магии — что говорить о людях. Людям магия давалась всегда с боем, с кровью. Сколько загубленных судеб стоят за нынешними познаниями и умениями людской части общества — невозможно вообразить.
В одиноких размышлениях дорога казалась короче и проще, несмотря на то, что Шарлотта старалась в этот раз ехать медленнее и аккуратнее, чтобы не разбудить своего мирно спящего пассажира. Тем не менее, как только она заглушила мотор, пришлось прервать сон эльфа, немного потормошив его. К её удивлению, он легко встал и последовал за ней без лишних слов, потирая глаз кулаком.
— Поднимайся без лишнего шума. Нам совсем ни к чему лишнее внимание со стороны соседей. Хорошо?
— Иэн…, — пробормотал Феанфил на своём языке. Шарлотта наверняка знала это слово: «да», хотя языком эльфов она не владела от слова совсем. Мало, кто его знал хорошо, только узкопрофильные специалисты, но не эльфы. Местным эльфам запрещалось его использовать: это приравнивалось чуть ли не к измене родине. Не что иное, как полный отрыв от культуры и разрушение связи со своими «соплеменниками» из вражеского
