— Ты меня за дуру держишь? — Однако его слова не внушили Шарлотте доверия, что заставило эльфа смутиться и состроить недовольное лицо. — И, кстати, лет-то тебе сколько? — вдобавок ко всему, она решила осведомиться и об этом. «Я не вру! Иначе как бы я тут оказался, а? А дракона того кто телепортировал подальше от вас? Он сам? Нет! ЭТО Я! И вещи я тоже ничьи не воровал! Это мой дар…. А лет мне… Девятнадцать!» — мимика на его лице играла точно в такт тем словам и интонациям, что Шарлотта слышала у себя в голове. Это одновременно изумляло и как-то — к её шоку — умиляло. И исчезновение дракона в море: это многое объясняло, хотя и веры в то, что это было проделано именно Феанфилом, мало. При всём том, последняя фраза заставила её в смятении выпалить:

— Чего? Какие ещё девятнадцать? Ты себя видел? Лось! Ещё чуть-чуть — и до потолка достанешь! Вас чем там кормят в вашей стране эльфов?

Феанфил растянул губы в довольной улыбке: он явно это всё воспринимал как комплименты.

«Я вообще даже для эльфов высокий!».

— Неудивительно. Но мы отвлеклись. Можешь мне его продемонстрировать, свой «дар»? — Шарлотта тут же стала серьёзной и настороженной и приготовилась внимательно слушать ответ Феанфила, внимательно наблюдая за его поведением и реакцией, но тот лишь осмотрелся по сторонам, точно ища, за что бы зацепиться своим потерянным взглядом. Гриффин уже готова была пристыдить его за ложь, точно маленького ребёнка, который соврал о какой-то мелочи, как эльф выдал своей самой обычной речью на ломанном языке:

— Пол и потолок. И окна. Не тут точно. — Несмотря на большие трудности с произношением, голос Феанфила казался Шарлотте очень приятным, не таким, каким он звучал в её голове: более живой и чистый, цепляющий и совсем не как у подростка.

— Я уже и забыла, что ты умеешь разговаривать. Но на улицу мы точно не пойдём: нас могут увидеть. Тут у стен-то глаза и уши. Никому нельзя доверять. Никогда не знаешь даже, не подслушивают ли твои мысли!

«Это громкий процесс… И яркий. Ты же видела. Конечно, не будет так громко и ярко, как с тем драконом, но всё же…».

Гриффин крепко задумалась, нахмурив брови и отведя взгляд в сторону устало свисающей с невзрачного потолка лампочки. Вокруг неё кружили мельчайшие частички пыли — точно так же мысли в её голове вращались вокруг всей этой новой информации, часть которой была похожа на абсурдные сказки. Но проверить хотелось. И даже имелись какие-то доказательства, несмотря на их сомнительность, они подкупали любопытство Шарлотты. Тут же яркая мысль сверкнула у неё в голове, отчего она оживлённо вскочила со стула.

— Мы уедем подальше!

«С тобой хоть на край света!».

Гриффин в недоумении вздрогнула, а щёки ощутимо зардели. Ей хотелось только лишь задуматься о чём-то положительном в его сторону, как она тут же пресекла это, чтобы странный, немного даже жуткий парень не подслушивал её мысли.

«Не переживай так. Я чувствую, что ты переживаешь за свои мысли, но я не лезу так глубоко. Тем более, раз ты этого не хочешь. Это твои мысли и чувства — я не вправе на них посягать».

Что-то в адресованных ей словах через потоки, связывающие невидимыми нитями два их сознания, хоть и чуждых друг другу, буквально с разных планет, даже формировавшихся под светом разных звёзд, чувствовалась неподдельная искренность. Тёплая яркая искренность. Как свет далёких звёзд в бесконечной космической тьме. Сердце Шарлотты вновь забилось сильнее, но уже не от страха. Что-то, чего она не знала, или забыла. Правда и открытость. То, чего не было в её социуме. То, что не приветствовалось партией и товарищами. Мысли должны быть как у всех — они принадлежат партии. Они должны шагать в ногу с идеями вождей и пролетариата. Или нет?

Это её мысли, её чувства, и принадлежат они только ей… Никому больше. И никто не вправе на них посягать.

От этой простой истины голубые глаза Шарлотты широко распахнулись, а глубоко внутри всё естество перевернулось. Но пришлось немедленно взять себя в руки, как подобает офицеру магармии.

— Ладно. Поехали, — сухо выдала Гриффин, направившись на выход, прихватив с собой ключи от машины, ещё не понимая, что делать со всем тем, что творится внутри неё. Феанфил покорно, немного сутулясь, побрёл за ней, скрипя половицами.

Быстро и уже практически на автомате Шарлотта открыла дверь, провернула ключи зажигания и приказным тоном, точно начальник, сказала Феанфилу:

— На заднее. И старайся сильно не отсвечивать. Нас не должны останавливать, но всё же…

Волнение снова обратилось дрожью по всему телу. Вдобавок и ночная прохлада коснулась кожи внезапным дуновением ветра. Шарлотта решила закурить, в это же время Феанфил неуклюже устраивался на задних местах, явно испытывая дискомфорт и беспокойство от такой диковинки.

В момент, когда Гриффин делала глубокую затяжку, пытаясь успокоить бурю эмоций и мыслей, что внутри колыхали её, точно шлюпку на огромных волнах в штормовом море, Феанфил обеспокоенно обратился к ней: «Это же так вредно для тебя».

— Жить вообще вредно.

Ещё немного потратив времени на свою вредную привычку, Шарлотта всё-таки села за руль и дала газу, резко вывернув руль. От её дерзкого вождения несчастный эльф несколько раз ударился головой обо всё, с чем только мог столкнуться.

— Держись крепче.

«Ты аккуратнее. Мне нельзя умирать».

— А кому можно? — усмехнулась Гриффин, выехав на узкую дорогу, что вела через другие деревянные угрюмые дома, выглядевшие в темноте несколько зловеще.

Феанфил покачал ушибленной головой.

«Нет, мне от смерти ничего не будет».

— Это как?! — Шарлотта уже не знала, как это всё понимать. Телепортация, «от смерти ничего не будет», тот факт, что этот парень вообще здесь, а она, как ответственный перед своей родиной офицер, не пустила ему пулю в лоб. Голова шла кругом, но всё же необходимость сосредотачиваться на дороге быстро приводила Гриффин в чувства. Ей оставалось только ждать ответов.

«Если я умираю, то за этим следует что-то вроде взрыва, но гораздо сильнее, чем во время телепортации. Гораздо! Я не могу это контролировать, как и процесс смерти своего тела. Но это так. Если я умираю, то есть моё сознание хоть на миг перестаёт существовать, — я не знаю сам, что это и как работает, — то вся магия вокруг меня и внутри меня сначала стягивается в одно место, а потом