Энкомьенда в средневековой Испании подразумевала дарование права на отправление правосудия на земле, а «энкомьендерос» получал права на услуги заинтересованных лиц. В Эспаньоле же энкомьенда подразумевала еще обучение индейцев, работавших на принадлежавшей владельцу земле, где разводился крупный рогатый скот, свиньи, выращивались маниока, батат и сахарный тросник.

Индейцы же, наверное, видели это все по-иному. На самом деле на работе из них выжимали все соки. Если они убегали, их считали теми же беглыми рабами. Многие вскоре начали замечать снижение численности населения, хотя когда конкретно это было замечено – неясно.

Это были трудные годы и для Испании. Монархов все еще куда больше заботили экономика, плохие урожаи, голод и высокая смертность на полуострове, чем у нескольких тысяч эмигрантов в Новом Свете. Урожай в Кастилии в 1504 году был таким низким, что цена на пшеницу взлетела до 600 мараведи за фанегу{962}. Галисия, Астурия и Бискайя никогда не могли прокормить себя, но теперь и сама Кастилия зависела от импортного зерна. Отчасти это было последствием закона 1501 года, где говорилось, что любая земля, на которой попаслись овцы, закреплялась за объединением овцеводов, Местой. В результате обширные поля Эстремадуры и Андалузии выпали из сельскохозяйственного пользования. Королевская поддержка производства шерсти означала крах земледелия. По иронии судьбы, именно в 1504 году появилась популярная стихотворная пастораль «Аркадия» Сан-Надзаро, повествующая о прелестях сельской жизни{963}.

Но не все было так уж и плохо{964}. Монархи радовались серии потрясающих успехов Эль Гран Капитана в Италии: в конечном счете, в мае 1503 года он с триумфом вернулся в Неаполь после победы над французами при Чериньоле. 28 декабря он вновь одержал победу над французами при Гарильяно. 1 января 1504 года сдалась Гаэта. Французы признали потерю Неаполя. Южная Италия стала восточным оплотом владений Испании. Неаполь и Сицилия с тех пор являлись частью Испанской империи{965} в течение нескольких поколений.

Эти победы стали возможны после того, как Эль Гран Капитан сделал из своей армии сильную пехоту, – что само по себе было заслугой крепкой брони-кирасы и легких шлемов. Столь успешная реорганизация армии была достигнута на основе разделения ее на четыре полка с поддержкой артиллерии и конницы. Новое оружие, такое как ломбарды и аркебузы, составило компанию мечам, копьям и дротикам прошлого. С той поры Неаполем (а также Сицилией и Сардинией) правил наместник короля, назначенный арагонской Короной.

Эти победы стали некоторым утешением после смерти ватиканского друга Испании, Александра VI Борджиа. После краткого папства Пия III, который умер через 10 дней после своего назначения, кардинал Джулиано делла Ровере, кандидат от Франции, авторитетный генуэзец, племянник папы Сикста IV, взошел на престол под именем Юлия II. Этот князь церкви, как утверждал венецианский посол Доменико Тревиано, определенно собирался играть в «мировую игру». И он сделал это{966}.

В мае 1504 года в Медина-дель-Кампо заболела королева. Казалось, она очень страдала. Петер Мартир в октябре писал, что «доктора потеряли всякую надежду на выздоровление королевы. Болезнь распространилась по ее венам, и вскоре стало понятно, что это водянка. Ее постоянно лихорадит до самых костей. День и ночь ее мучает жажда, а от одного вида пищи ее тошнит. Смертоносная опухоль быстро растет под кожей»{967}. Изабелла прекратила рассмотрение обычных документов и подписывала только самые важные.

Королева вообще ничего не подписывала после 14 сентября, кроме своего завещания. В документе от 4 октября она умоляла свою дочь и ее мужа посвятить себя непрестанному завоеванию Африки и Крестовому походу против ислама. В конце концов, можно было заявить, что вестготское королевство Испании также включало в себя и Марокко. Она хотела быть похоронена во францисканском облачении во францисканском монастыре Святой Изабеллы. Ее наследники ни в коем случае не должны были отказываться ни от титула маркиза де Вильены, который Изабелла завоевала для Короны, ни от Гибралтара. Ее старшая дочь Хуана должна была стать ее наследницей: «В соответствии с тем, что я должна сделать и что должно сделать по закону, я приказываю, чтобы ее, как мою законную наследницу… признали как истинную королеву и хозяйку». Она благодарила короля Фердинанда за все то, что он сделал для Кастилии, и вновь подтвердила его права на кастильские государственные приобретения{968}. Фердинанд должен был получать половину всего, что Изабелла получала из Индий.

В дополнении к завещанию королевы, датированному 23 ноября 1504 года, появилось и упоминание Нового Света:

«Когда острова и материк были уступлены нам святым апостольским престолом… Нашей главной целью было донести до них нашу святую католическую веру и позаботиться, чтобы эти люди приняли ее, а также прислать прелатов, монахов, священников и других богобоязненных ученых мужей, дабы обучить их и привить им добрые обычаи»{969}.

Этот кодициль предполагает, что она считала неоспоримыми свои права на Индии{970}. Позднее доминиканцы воспользовались этими строками, чтобы подтвердить то, что Корона приняла на себя миссию обратить индейцев и что это было главной целью испанского правления в Новом Свете.

Последними действиями Изабеллы, касавшимися Индий, было разрешение на очередную экспедицию к северному побережью Южной Америки, ведомую Хуаном де ла Коса и Педро де Ледесмой{971}, а также назначение 30 сентября честолюбивого сына Куэнки, Алонсо де Охеды, губернатором колумбийского залива Ураба и прилегающей территории, где ныне проходит граница между Колумбией и Панамой. Это было самым безнадежным поручением любого из монархов. Ураба, как тогда, так и сейчас, непригодна для жизни. Жара и высокая влажность здесь попросту невыносимы. Однако это место должно было стать первой колонией на материке.