Пока братья Поррас и их друзья отсутствовали, Колумб разобрался с отказом индейцев снабжать их продовольствием. Он вызвал шок у индейцев, удачно предсказав лунное затмение по своим книгам{923}. Таино были под впечатлением, и некоторое время адмирал жил спокойно. Наконец, в мае 1504 года севилец Диего де Эскобар прибыл с Эспаньолы от имени Овандо, дабы удостовериться в бедственном положении Колумба. Он был вольнонаемным дворянином, бывшим с Колумбом во втором путешествии. Позднее он участвовал в мятеже Рольдана, выступавшего против Бартоломео Колона. Он привез с собой бочку вина и соленый свиной окорок – скромная помощь бедствующей экспедиции. Также он привез с собой письмо от Овандо.

Почти сразу же де Эскобар отплыл обратно, взяв с собой ответ на письмо, в котором адмирал выразил свою «надежду на то, что вы не надорветесь, если спасете нас»{924}. Колумб позже пояснил, что он заставил Эскобара отплыть обратно как можно скорее потому, что его судно было слишком маленьким, чтобы всех вместить. Братья Поррас продолжали строить свой заговор, живя отдельно и заявляя, что каравелла Эскобара была лишь выдумкой. Ведь настоящая каравелла не ушла бы так скоро. Бартоломео направился к ним на переговоры, однако они на него напали. Но вместо быстрой и легкой победы, которую они ожидали, несколько мятежников были убиты Бартоломео и его друзьями, включая главного лоцмана, Хуана Санчеса де Кадиса. Франсиско Поррас был взят в плен. 20 мая 1504 года он и его компаньоны попросили перемирия.

Наконец, в июне с Эспаньолы прибыло два судна – благодаря Диего Мендесу, хотя сам Мендес решил вернуться в Испанию, чтобы рассказать монархам о произошедшем. 28 июня все испанцы покинули Ямайку. Их плавание через Наветренный пролив было трудным, однако они прибыли в Санто-Доминго 13 августа. Овандо решил, наконец, проявить щедрость и поселил Колумба и его братьев на несколько дней в своем доме. Однако, как писал Фернандо, это было «поцелуем скорпиона», поскольку Овандо отпустил Порраса и пообещал наказать тех, кто был ответственен за его арест. 12 сентября Колумб, его брат Бартоломео и его сын Фернандо уехали в Испанию. Уже в море главная мачта первого судна флотилии треснула. Другая мачта также была повреждена во время шторма. Однако навыков братьев Колумбов хватило, чтобы благополучно вернуться в Санлукар, где они узнали, что королева, благодетельница Колумба, лежит на смертном одре в ее любимом городе, Медина-дель-Кампо.

В течение тех лет, что Колумб провел вдали от дома, монархи проявляли лишь случайный интерес к новой империи в Индиях. Конечно, никто еще не называл ее империей, и поддержка испанских интересов в Неаполе (чему король Фердинанд уделял свое все возраставшее внимание) казалась более значительной для Короны и более важной. Однако Корона осознавала, что Индии принадлежат ей, а не Колумбу, и уж точно не местным касикам. Новый Свет все еще считали «Индиями». Трудно понять, считалось ли, что эти Индии находятся недалеко от настоящей Индии. Еще в 1494 году Франсиско де Сиснерос, клерк из Севильи, заявил, что «эти новые острова… не Индия. Находятся они в Эфиопском море и называются (должны называться) Гесперидами…»{925} Петер Мартир всегда думал так же. Но Колумб продолжал настаивать на том, что он был в Индии, Малайе, Китае, а также Японии, и все так же пользовался славой великого исследователя, каким бы плохим правителем он себя бы ни показал. В булле от 1504 года, изданной в Риме, говорилось, что испанские завоевания произошли в «некоторых частях Азии», а также назывались несколько основанных там новых епархий{926}.

К тому времени сообщение между Испанией и Эспаньолой стало постоянным. Несмотря на задержку в 1504 году, которая так расстроила Диего Мендеса, между Севильей или Санлукаром и Санто-Доминго или Пуэрто-Плата в год курсировало от двадцати до тридцати кораблей{927}. Иногда Овандо посылал в Испанию касиков, чтобы они учили испанский: их встречал его друг, Хуан Васкес, и они оставались там по два года. Некоторые из них потом вернулись с Хуаном Бермудесом, командовавшим «Санта-Крус» во время третьего плавания Колумба к Индиям. Позднее его именем назовут одинокий островок к востоку от будущей Джорджии.

С каждым годом торговля все росла. Так, 12 сентября 1502 года Хуан Санчес де ла Тесорейра, видный арагонский торговец (конверсо) оливками в Испании, и Алонсо Гарсиа Браво, известный как посланник королевы, получили лицензию на отправку пяти каравелл с различным грузом в Эспаньолу. Двое этих торговцев должны были предоставить королевскому секретарю, Химено де Бривиеска, оценку своих товаров, чтобы после их продажи Корона получила четверть прибыли{928}.

Колумб или его представители в Испании все еще имели право на восьмую часть груза, а губернатор Овандо также имел право переправлять семьдесят тонн без налога. Один из кораблей в этом плавании вез запрестольный образ, на котором были изображены испанские и фландрские сценки, написанные двумя художниками из Севильи, – Диего де Кастро и Франсиско де Вильегасом. Однако самым важным товаром, привозимым в Индии, была одежда, которую часто делали в Северной Европе, порой в Лондоне. Отчасти это были голландский лен и бархат из Фландрии. Эти корабли действительно привозили все, «что только представить можно»{929}.

В начале 1502 года монархи находились в Толедо, и Фердинанд провел большую часть лета в Арагоне. Там он убедил кортесы в Сарагосе признать его дочь Хуану в качестве наследницы престола в том случае, если (что было уже неизбежно) у него не будет сына. Затем оба монарха направились в Алькасар в Мадриде, где и провели большую часть оставшегося года. Порой им приходили новости об Индиях, но разум их был занят делами более насущными – например голодом, вызванным неурожаем.