Квартира была отличная, обставлена дорого и со вкусом, апотому беспорядок особенно грубо бросался в глаза. Хозяйка в засаленном халатесидела на табуретке у кухонного стола, уронив голову на руки, судорожновсхлипывала и, казалось, ничего не слышала.

Виктюк спокойно, не спеша, стараясь не шуметь, снял плащ,повесил на вешалку в прихожей, разулся, увидел войлочные мужские тапочки узеркального шкафа-купе, сунул в них ноги и спокойно прошел на кухню.

Зоя Анатольевна подняла отечное красное лицо, уставилась нанего мутными заплаканными глазами. Виктюк придал своей физиономии такоеласковое, такое сострадательное выражение, что моментальный испуг сменился в еепьяных глазах вполне мирным удивлением.

– Кто вы? Как сюда попали? – хрипло спросила она, оглядываякругленькую фигурку, тапочки, бородку, мягкую улыбку, умные внимательные глазапожилого мужчины.

– Зоя Анатольевна, что с вами? Может, врача вызвать? –тревожно спросил Виктюк. – У вас дверь незаперта, миленькая вы моя, ну нельзяже так. Кто угодно может зайти.

– Кто вы такой? – взгляд ее постепенно прояснялся, голосстал жестче. – Я вас где-то видела.

– Возможно, возможно, – кивнул Феликс Михайлович с улыбкой,– дело в том, что у нас вами общая беда. Послушайте, голубушка моя, давайте-кая кофейку сварю. Есть у вас кофе?

– В чем дело? – она поднялась с табуретки и запахнула халат.– Кто вы такой?

– Меня зовут Феликс Михайлович, по профессии я юрист. Но этоне важно. Дело в том, что я давно хотел поговорить с вами о вашем племяннике,об Антоне. Я знаю, что, кроме вас, у мальчика никого нет.

– Где он?! – хрипло выкрикнула Астахова. – Что вы с ним сделали?Я вспомнила! Вы крутились вокруг него, вы – человек Русова! Я видела вас в«Гарантии»! Я все вспомнила! Где Антон?

– Подождите, Зоя Анатольевна, при чем здесь Русов? Он,кажется, крупный чиновник где-то в Сибири?

– Не морочьте мне голову! Я сейчас же вызываю милицию!

– Да, вы знаете, я тоже хотел сначала обратиться в милицию,– с печальной улыбкой кивнул Виктюк, – но потом пожалел мальчика. Все-таки этоболезнь, и он не виноват.

– Что вы несете? – Она дрожащей рукой вытянула из пачкисигарету, Виктюк тут же галантно щелкнул зажигалкой.

– Мальчик потерял голову. – Виктюк кашлянул смущенно. –Понимаете, он влюбился в мою жену. Мы ровесники, мне шестьдесят, ей,соответственно, тоже…

– Хватит! – рявкнула Астахова. – Вы это только чтопридумали. Я видела вас в «Гарантии», вы человек Русова. Вы пришли, чтобыприкончить меня как свидетеля. – Она бросила сигарету, быстро отступила назад,к одной из кухонных секций, стала шарить руками за спиной, продолжая глядеть наВиктюка пьяными злыми глазами. Что-то тихо хлопнуло, и через секунду в ФеликсаМихайловича уперлось дуло немецкого газового пистолета. – А теперь быстро, ибез брехни, где Антон?

– Зоя Анатольевна, – Виктюк укоризненно покачал головой, –вы же умная женщина. Ну если бы я пришел вас убить, я бы давно это сделал,миленькая моя. Вы, конечно, можете сейчас пальнуть в меня газом, но это будетнехорошо, во-первых, жестоко, я все-таки пожилой, совершенно безоружныйчеловек, во-вторых, куда вы меня потом денете? У вас ведь тамнервно-паралитический? С такого расстояния запросто убьете, учитывая мойвозраст. Да и вам самой станет дурно в замкнутом пространстве. Мы с вами будемваляться здесь на полу, потом вы придете в себя, увидите труп на кухне, и чтодальше?

– Ладно, – она опустила дуло, но пистолет не убрала, –выкладывайте все по порядку. Я вас слушаю.

– Ну вот и славно. Только, будьте добры, сядьте, пожалуйста,а то мне, честное слово, неловко сидеть в присутствии дамы.

– Нет. Я буду стоять, а вы сидите.

– Ну, что с вами делать, – Виктюк улыбнулся и развел руками,– так трудно оставаться джентльменом в нашем жестоком современном мире… Выузнали меня. Это радует. Я всегда считал свою физиономию совершеннонезапоминающейся, и то, что такая интересная дама узнала, греет душу. Да, ядействительно когда-то работал в частном детективном агентстве «Гарантия»,однако совсем недолго. И к моему визиту это отношения не имеет, поверьте. А уж РусовГригорий Петрович здесь вовсе ни при чем. Мы не виделись с ним года три,расстались отнюдь не друзьями… но не важно. Зоя Анатольевна, давайте я все-такисварю кофе. Мне больно видеть, как вы нервничаете.

– Хорошо, – кивнула она, тяжело опускаясь на табуретку, –только не сейчас, позже.

– Как скажете. Так вот. Начнем сначала. Моей женешестьдесят. Мы сорок лет прожили вместе, за эти годы бывало всякое, но в общемнаш брак можно назвать счастливым. Детей, к сожалению, нет, но зато естьлюбовь, преданность, взаимное уважение. То есть было все это, до недавнеговремени. И вдруг в нашей жизни начинают происходить странные вещи. Яобнаруживаю, что у моей Наташи появился… – Виктюк на секунду задумался, потомпроизнес с извиняющейся ноткой, – любовник. Терпеть не могу это слово, онотакое пошлое, ну да Бог с ним. Не важно. В общем, Наташу как подменили. Онастала исчезать вечерами, несколько раз пришла под утро и, краснея, как девочка,стала врать мне что-то про подругу, у которой инсульт. Всех ее подруг я знаю,со всеми у меня теплые доверительные отношения. Я, разумеется, за телефон, ичто же? Никакого инсульта. Одна из подруг сообщает мне под большим секретом,что моя Наташа у нее просила ключ от дачи. А я, между прочим, юрист и работаю впоследнее время не кем-нибудь, а частным детективом. Для меня не составилоособого труда выяснить личность соперника. И что же я узнаю? Он молод, хорошсобой… Ладно, это еще можно пережить. Однако, представьте, каково мне былоузнать, что он отсидел десять лет за убийство женщины, в которую был влюблен! Вмоем возрасте можно простить измену, однако я вовсе не хочу потерять своюНаташу.

– Он никогда не повторит этого, – – быстро, взахлебпрошептала Астахова, – это была нелепая, страшная случайность.

– Да, да, миленькая моя, я готов верить. Хотя вначале мнепришлось пережить шок. Нет, на жену я не сердился, ее можно понять, последнийшанс побыть юной, влюбленной… смешно немного, а все-таки женщина остаетсяженщиной, даже в таком возрасте. Но я не поверил в искренность чувств Антона,думал, мальчишка хочет вытянуть у нее деньги, а главное, я стал опасаться за еежизнь. Но, немного успокоившись, я подумал, что нельзя судить человека за то,что он болен. Он ведь болен, ваш Антон? И совершенно безобиден, не так ли?

– Да, именно так. Болен и безобиден, – эхом отозваласьАстахова.

– Ну вот видите. Я бы не стал вас тревожить, однакослучилась неприятная вещь. Моя Наташа пропала три дня назад и оставиласовершенно сумасшедшую записку, что уходит от меня к нему.