– Верно.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Сама не знаю, просто любопытство заело. Может быть, из-за того, что случилось с Каем.

– Тогда позволь предложить тебе сделку.

– Сделку?

– Я объясню, почему обратился, а ты снимешь антилюбовное заклятие.

– С какой стати?

– Порадуешь друга.

– Нет у меня радостных друзей.

– Зато имеется один безрадостный друг, которого неплохо бы порадовать. Сделай это хотя бы из милосердия.

– Из милосердия? – Леандра подняла на Дрюна взгляд и встретилась с его странно-внимательными карими глазами. – Ну, хорошо, – произнесла она, сама почти не замечая, что говорит. – Если найдём способ снять заклятие так, чтобы оно осталось пригодным для повторного использования, я его сниму.

– На целый день, – быстро добавил Дрюн. – По крайней мере.

– Ты у нас борец или торгаш?

– На самом деле разница невелика.

Леандра нахмурилась, но промолчала.

– Может, мне лучше вернуться к воплощению Ники? – спросил он. – Тебе не хочется пообщаться с женщиной?

– Нет-нет, – пробормотала Леандра и оглянулась на Скважину. – Меня вполне устраивает твоё нынешнее воплощение, – она умолкла на время. – Ладно, договорились. Сниму на целый день, но только если его можно будет наложить обратно. Итак, поведай мне, как тебя занесло в мою спальню?

– С чего бы начать?.. – Дрюн глубоко вздохнул. – Ты, наверное, понимаешь, из всех нас у одной Ники имелись некие идеи. К тому же она существовала более или менее в рамках закона: её древний культ восходил к периоду истории Облачного народа, предшествовавшему иксонскому союзу. Секты облачников всегда отличались малочисленностью, а происхождение не позволяло Нике разжиться новыми адептами из морского народа или лотоссцев. Каким-то чудом ей удалось выцарапать себе местечко в крошечном храме Верхнего Баньянового квартала. Однако за прошедший век её культ начал утрачивать популярность даже среди самих облачников. В один прекрасный день Ника обнаружила, что вся её паства исчисляется тремя дряхлыми жрицами, – Дрюн расправил плечи. – И Ника начала искать союзников, с которыми можно было бы образовать божественную совокупность. Кого-нибудь, кто укрепил бы её культ, позволив ему обрести силу. Но никто в пантеоне не захотел соединять свою душу с душой старой немощной богини. Тогда она решила пойти… иным путём.

– Под «иным путём» ты подразумеваешь связь с неодемонами?

– Да, с ними.

– Продолжай.

– Это случилось лет пять тому назад, местный народ как раз увлёкся рукопашной борьбой. Поединки устраивали во дворах таверн, на всяких ярмарках и праздниках, а после сезона дождей выстроили арену. К этому моменту мы уже успели выступить перед тысячами людей, которые молились, делая ставку на своего фаворита.

– И их молитвами возникло воплощение бога Дрюна.

– Ну да. И воплощение оказалось наделено некоторыми… тёмными ипостасями.

Леандра, перед тем смотревшая на приближающийся остров, с любопытством перевела взгляд на Дрюна.

– Тёмными ипостасями, говоришь?

– Наблюдая за боями, люди молились о всяких отвратительных вещах, самыми невинными из которых были пожелания увечий и ран для противников своих борцов. А многие, особенно после проигрыша того, на кого они поставили деньги, жаждали моря крови.

– То есть до образования божественной совокупности Дрюн приносил в жертву других борцов? – изумилась Леандра.

– Неодемоны не выбирают свои ипостаси.

– Да, разумеется, – буркнула она.

– Знаешь, по-моему, там были вещи и пострашнее жертвоприношений. Культ Дрюна практиковал поединки до смерти. Кровь павших приносила самые горячие молитвы.

– Почему же до меня не дошли слухи о вашем культе?

– Хорошая организация и строжайшая секретность. Тут надо вспомнить о третьем члене нашей троицы, о том, кого ты знаешь под именем Дрюнарсона.

– Молодой борец, выигравший турнир в прошлом году?

– Можно и так сказать. Однако до того, как изменить имя и выйти на арену, он звался Тоноки.

Леандра напомнила себе, что Дрюн – результат слияния трёх различных душ: Ники, Дрюна и Дрюнарсона. И хотя он унаследовал опыт всей троицы, божественная совокупность была большим, чем просто суммой своих составляющих.

– О кровавых боях и жертвоприношениях проведала Ника, – продолжил тем временем Дрюн. – Богиня поняла, что культ находится в шаге от разоблачения, что ты скорее прибьёшь Дрюна, чем позволишь ему войти в пантеон. Поторговавшись, она убедила бога и его юного адепта объединиться с ней в божественную совокупность. Дрюн привнёс первородную силу и массу верующих, Ника – понятия о чести, которые усмирили его жажду крови, – бог умолк, на его лице застыло выражение тревоги.

– А Дрюнарсон?

– Ему предназначалось стать знаменитым борцом, которого люди принимают за своего. Его слава привлекала новых зрителей и новых верующих, что должно было возместить потерю молитв о смертях и увечьях.

– Но откуда вы знали, что он прославится?

– Решили, что ему надо победить в особенно захватывающем и известном турнире.

– Захватывающем и известном благодаря подтасовкам?

– Ну и как ты себя чувствуешь, узнав, что твоё божество не только убийца, но ещё и мошенник?

– Никто не идеален.

– Ты очень добра, Леа.

– Нет, кем-кем, а доброй меня не назовёшь, – она напрягла бицепсы, чувствуя, как по жилам заструился мощный текст Холокаи. – Только не доброй.

Дрюн промолчал. Некоторое время они просто смотрели на воду. Наконец, он спросил:

– Интересно, ты помнишь, как во время этого турнира вы с Холокаи поймали неодемона воровства?

Покопавшись в памяти, Леандра с трудом припомнила тот случай.

– Ах, да, молоденькая богиня воздуха с внешней островной цепи. Срезала кошельки у зрителей и раздавала монеты нищим в обмен на молитвы, – она рассмеялась. – А я уже почти забыла.

Пелеки начал выкрикивать приказы. Значит, отлив позволял им попасть в лагуну Скважины.

– Ты, наверное, не обратила тогда внимания, – продолжил Дрюн, – но это случилось аккурат во время боя Дрюнарсона. Он тогда очень… впечатлился.

– Твой борец в меня влюбился? – захохотала Леандра.

– Что-то в этом роде. А Ника тебе позавидовала. В конце концов, она – древняя богиня, ты же – всего лишь смертная. В общем, нас заставила вломиться в твою спальню взрывчатая смесь восхищения и ревности. Мы приняли облик Ники, она пожелала лично убедиться, что ей твои наряды пойдут куда больше, – Дрюн усмехнулся. – Примерив платье, она малость успокоилась. Тут в спальню вошла ты, и восторг Дрюнарсона взял верх. Нам не оставалось ничего, кроме как обратиться и войти в пантеон. По-моему, до сих пор всё шло неплохо, правда?