Шафран пришлось подавить смешок, когда она поймала взгляд Макори и заметила, что он явно забавляется тем, что другой мужчина барахтается.

- Мистер Стэннард был так любезен, что рассказал мне немного о вашей военной работе,’ сказал Макори, спасая ситуацию. - Это звучало очень впечатляюще.

- Не больше, чем ваша, сержант, - сказала Шафран, чувствуя себя теперь более непринужденно. - Я права, думая, что вижу среди ваших наград Медаль за выдающиеся заслуги?

Макори кивнул. - Совершенно верно.

- И бар к нему тоже ...

DCM был второй по величине наградой за доблесть, которую мог получить солдат ниже офицерского звания, только улучшенной Крестом Виктории, и Макори выиграл ее дважды.

- Могу я спросить, как они к вам попали?

Макори скромно пожал плечами. – Я служил в Королевских африканских стрелках во время кампании в Восточной Африке - там я и получил медаль. Мне дали бар на Дальнем Востоке. К тому времени меня перевели к чиндитам. Я служил под началом Уингейта в Абиссинии, и он взял меня с собой.

Макори не вдавался в подробности того, что он на самом деле сделал. Возможно, он был слишком скромен, чтобы хвастаться собой, или просто не хотел переживать болезненные воспоминания. В любом случае, Шафран знала достаточно, чтобы не давить на него дальше.

- Ну, теперь я единственная, кто впечатлен, - сказала она.

Теперь она начала понимать, почему Стэннард хотел представить их друг другу. Чиндиты, или Группы дальнего проникновения, уходили глубоко в тыл японцев, чтобы проводить внезапные атаки и саботировать линии коммуникаций противника. Хотя они были солдатами в форме, а не шпионами, чиндиты не совсем отличались от Руководителя Специальных операций, точно так же, как бригадир Орд Уингейт, их нетрадиционный – иногда противоречивый – командир, был вырезан из того же материала, что и бригадир Губбинс.

- Вы знаете, что видеть сержанта Макори здесь, в Найроби, - редкое удовольствие. Большую часть времени он в сельской местности, - сказал Стэннард, словно читая мысли Шафран. - Я хотел представить вас друг другу, подумал, что вам, возможно, будет интересно поболтать, так сказать, потому что, хотя вы происходите из очень разных ... э-э, слоев общества, у вас схожие ... как бы это сказать? ... профессиональные навыки.’

Шафран не смогла удержаться от легкого поддразнивания.

- Неужели? Я уверена, что не знаю ни малейшего понятия о том, как быть полицейским.

- Ну, нет, осмелюсь сказать, что вы ... не совсем так, - запнулся Стэннард.

Макори плавно шагнул в пролом.

- Мистер Стэннард имеет в виду, миссис Кортни Меербах, что вы стали легендой в этой стране благодаря вашей миссии в оккупированную Европу во время войны, и я ... - Он сделал паузу. - Я должен быть осторожен в своих словах ...

- Я знакома с необходимостью обеспечения безопасности, - заверила его Шафран.

- Тогда я скажу, что тоже работал на вражеской территории, но это ничто по сравнению с тем, что сделали вы.

- ‘Ну - ну, сержант, вы себя недооцениваете. - Стэннард огляделся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из официантов, затем тихим голосом сказал: - "Он абсолютный бич Мау-Мау, миссис Кортни Меербах. Уходит вглубь леса, заходит прямо в их лагерь, как ни крути, ведет себя так, будто он один из них, и возвращается с необычайно полезным разведывательным материалом.

- Должна сказать, вы не очень похожи на злобного террориста, сержант, - сказала Шафран. - Я поражена, что Мау-Мау не бросают и одного взгляда на такого аккуратного парня, как вы, и не говорят: - “Вот тебе и полицейский”.

Макори рассмеялся. - О, поверьте мне, мэм, я выгляжу совсем по-другому, когда работаю под прикрытием. Вы меня не узнаете.

- Он абсолютно серьезен, миссис ... - начал Стэннард.

- О, ради бога, Рональд, зовите меня Шафран.

- Ах, да, вполне ... Ну ... Шафран ... Подвиги Макори действительно замечательны. Он и его люди известны как псевдо, потому что они притворяются Мау-Мау. Некоторые из них действительно были настоящими, но они перешли на нашу сторону.

- Неужели? Что заставляет их переходить на другую сторону?

- Обнаружив, что им солгали, - сказала Макори. - Чтобы завоевать их, нужно время. Многие остаются верными. Но некоторые, часто те, кто раньше был самым фанатичным, понимают, что их ввели в заблуждение. Их дело не является непобедимым. Их бог не на их стороне. И как только это происходит, они испытывают гнев по отношению к тем, кто ввел их в заблуждение. Тогда они великие борцы за наше дело.

- ’И это ты их превращаешь? - спросила Шафран.

- Я должен, иначе они не последовали бы за мной.

- Должна сказать, я очень рада, что Рональд представил нас друг другу, сержант. Теперь я понимаю, почему Уингейт так высоко ценил вас.

- ‘Могу заверить вас, что губернатор чувствует то же самое, - сказал Стэннард. - Одна из этих наград на рубашке сержанта Макори - медаль колониальной полиции за храбрость. И до меня дошли слухи, что губернатор выдвинул его кандидатуру на медаль Джорджа, что даст вам обоим еще один общий знаменатель.

- Пожалуйста, мистер Стэннард, это действительно заходит слишком далеко! - запротестовал Макори.

- Это может быть нескромно, я согласен с тобой, но у тебя чертовски хороший шанс, и никто не заслуживает его больше. В любом случае, я думаю, что оставлю вас вдвоем, - заключил Стэннард, промокая свое блестящее лицо белым носовым платком. - Хендерсон не обрадуется, если меня не увидят.

- Конечно, Рональд, все в порядке, - сказала Шафран. - ’Мы можем сами о себе позаботиться, не так ли, сержант?

- О да, мэм, конечно, можем.

Леди Вирджиния Остерли была молодой, светловолосой, очень красивой и очень, очень расстроенной женой богатого пэра, семья которого требовала, чтобы он произвел на свет наследника, но который не был, по собственному выбору, любовником женщин. Когда бездействие в первую брачную ночь ясно дало понять, что она никогда не получит больше супружеского секса, чем тот минимум, который требуется для рождения ребенка мужского пола, она и ее муж пришли к очень секретному соглашению. Поскольку каждый давал что-то, в чем нуждался другой, и они прекрасно ладили во