Романтические отношения – не единственный вид любви, который нужно рассмотреть: есть еще преданность и поддержка друзей, соседей и родных. С этой точки зрения за века больше всего изменилась интеграция общества. Поначалу большинство людей жили в сельской местности маленькими самодостаточными группами; им приходилось поддерживать друг друга, чтобы нормально функционировать. Горожане тоже сильно зависели от известности и уважения в своем обществе. Во многих городских сводах законов высшей мерой наказания за систематические нарушения правил поведения назначали изгнание. Это намного более серьезное наказание, чем в современном мире, потому что изгнанный терял друзей и сторонников – всех людей, которые могли поручиться за него в суде, защитить от нападения на улице, одолжить еды или денег. Подобная зависимость от общины сохранилась даже после того, как в позднее Средневековье города начали расти: ответ на вопрос «откуда вы?» по-прежнему был важной частью вашей идентичности, и неважно, в большом городе вы живете или в маленькой деревушке. В XVI в. из-за Реформации и роста популярности путешествий система начала разваливаться в больших городах, но сохранилась в маленьких городках и на селе. Однако появление в XIX в. железных дорог нанесло страшный удар по интеграции общества повсюду. Большие города не могли обеспечить такие же связи и коллективную поддержку, какие когда-то давали своим обитателям маленькие городки и деревни. Все чаще жители одной улицы большого города не росли вместе, и новое соседство не могло заменить доверия и дружбы знакомых, с которыми прожил всю жизнь. Люди стали жить все дальше и дальше от родных и друзей. В середине XIX в. они начали еще и массово эмигрировать. Таким образом, наибольшие перемены опять-таки произошли в XIX и XX вв. – разрушение общественной поддержки и создание «отчуждающих» городских агломераций. Решающим фактором для определения, в каком именно веке перемены были наибольшими, становится степень урбанизации. В большинстве стран Запада до 1900 г. в сельской местности жило больше людей, чем в городах – лишь в Англии и Голландии степень урбанизации раньше превысила 50 процентов. Таким образом, если рассматривать западный мир в целом, придется признать, что наибольшие изменения состоялись в XX в.

Как и с предыдущими элементами на нашей шкале потребностей, нужно выбрать также третье, четвертое и пятое места. Я предполагаю, что на третье место нужно поставить XVI в. – из-за роста популярности путешествий и религиозных разногласий, которые разделили общины. «Черная смерть» ставит на четвертое место XIV в. – из-за массовой смерти людей и гибели поселений, которые оказалось невозможно поддерживать после депопуляции. А на пятом месте, я считаю, должен стоять XII в. – из-за роста численности населения, безопасности поселений и совместных усилий по расчистке земли.

Богатые люди, конечно, были во всех прошлых столетиях – причем неравенство доходов в большинстве из них было даже заметнее, чем в XX в.; но нет никаких сомнений, что именно в XX в. у всего населения появилось максимальное количество свободных доходов. В исследовании Ангуса Мэддисона, посвященном мировой экономике, ВВП на душу населения в Западной Европе оценивается следующими цифрами.

ВВП на душу населения (в международных долларах по курсу 1990 г.) [204]

Как показывает таблица, покупательная способность людей в XX в. увеличилась более чем на 400 процентов. Второе самое заметное увеличение всеобщего богатства состоялось в XIX в. До 1800 г. расчеты уже становятся не такими однозначными, потому что Мэддисон просто предположил некий стандартный уровень роста (во многих случаях – 15 процентов в столетие). Однако более новые исследования историков экономики дают нам представление о переменах с 1300 по 1800 г., как показано ниже. В первой половине XIX в. рост ВВП на душу населения оказался выше, чем в любом другом столетии, так что именно XIX в. должен занять второе место. На третье место можно поставить либо XVIII, либо XIV в. Однако в XVI столетии средний ВВП на душу населения в трех из шести стран – Англии, Италии и Германии – упал на 20 процентов, больше, чем составил его рост в XIV или XVIII в.; цифры по Испании и особенно Голландии искажают картину. Переход к рыночной экономике в XIII в. тоже важен, хотя измерить его невозможно. Учитывая, какое количество рынков и ярмарок было основано в этом столетии, и тот факт, что после их появления произошел переход к товарному хозяйству, XIII в. стоит поставить на третье место по качественным критериям. Соответственно, XVI в. тогда окажется четвертым из-за резкого снижения богатства на душу населения в нескольких странах, за исключением Голландии. XIV в. нужно поставить выше XVIII, потому что в последнем изменения за пределами Англии были почти незаметны, а вот после «Черной смерти» подушное богатство крестьян выросло по всей Европе.

ВВП на душу населения (в международных долларах по курсу 1990 г.) [205]

Не все формы обогащения измеряются деньгами. Красота итальянских произведений искусства эпохи Возрождения и музыки начала XIX в. – это результат возросшего спроса на изящное искусство и романтическую оркестровку; соответственно, можно сказать, что и то и другое удовлетворяло потребность. Но мы не можем сказать, что один век нуждался в культурных ценностях другого века. Кроме того, как понятно из иерархии Маслоу, подобные высокие потребности имеют значение лишь для тех людей, чьи более низменные и жизненно необходимые потребности уже удовлетворены. Наше современное стремление к культурному обогащению сильнее, чем когда-либо, потому что сейчас меньше людей страдают от голода, холода, опасности или серьезных болезней, чем когда-либо ранее. Но не стоит и говорить, что эти высокие потребности удовлетворяются только потому, что стало больше людей, у которых есть в распоряжении свободные деньги, чтобы платить художникам, писателям, музыкантам и кинорежиссерам. Если бы у общества не было излишков, чтобы кормить творцов, то никакого искусства бы не было. Таким образом, количественные оценки изменения реальных доходов – это лучший способ изменения любых форм обогащения без необходимости субъективно сравнивать эстетическую ценность произведений, допустим, Донателло и Дали.