– Ну что вы, сударыня! Что вы! Как можно! – клерк трагически взмахнул рукой и незаметно утер со лба пот. – Взгляните вокруг! Разве не заметно, что мы заботимся о своей репутации? Наш Фонд существует давно, и вехи нашего развития определены на многие годы вперед! Мы финансируем весьма и весьма перспективные проекты. Они и сейчас приносят немалую прибыль, но в будущем... Это ведь главное: стабильность и процветание в будущем. Вы согласны?

– Я согласна, – Светлана улыбнулась и глазами указала на Пустотелова. – Но этого мало. Надо, чтобы согласился и Федор Иванович, а его не так-то просто убедить.

– И насколько влиятельны ваши покровители? – равнодушно спросил Федор.

– Поймите меня правильно, Федор Иванович, я не могу ответить вам прямо, но... Наши покровители влиятельны... максимально. Понимаете меня?

«Отчего же не понять? Максимально – это много. Чуть больше, чем «очень», и чуть меньше, чем «божественно». Лопух. Увидел пачку векселей... или как там их называют... черт... ну, не важно. Увидел и потек, будто пломбир по Африке. Гнать надо таких «мл. управляющих» в шею. Эй, господин директор, вы мои мысли читаете? Кстати, вам по шее за такие штучки полагается. Додумались тоже! В мозги влезать без разрешения. Где ж такое записано? В каких Конституциях и «хабеас корпусах»? А как же права человека и все такое? Ну, ладно, за это я вам позже накостыляю. Короче, думаю, приехали мы. В точку попали. Чего дальше-то делать?»

– Понимаю, – Пустотелов кивнул. – Я готов говорить о деле, но с кем-нибудь более высокого ранга.

– Ну что же, Федя, давай поговорим, – послышалось из-за мини-джунглей.

Пустотелов медленно обернулся и увидел, что на спинку его кресла оперся улыбающийся агент Воткин. Или Пивцов. Различать «братьев» по лицам Федор научился, но по фамилиям по-прежнему путал.

– Желательно в кабинете директора Фонда, – в поле зрения появился и Пивцов. Или Воткин. В модных темных очках. – Светлана, мое почтение! Вас мы не задерживаем.

– Не хватает смелости выстрелить, глядя в глаза? – Света мгновенно преобразилась. Теперь она походила не на изнеженную «пташку», а на готовую к бою валькирию.

– Све-ета, – укоризненно протянул агент. – Мы же нормальные люди. Зачем вы так? Никто не станет стрелять вам в спину. Просто с этой минуты вы уволены из славных рядов ПСБ вместе с вашим шефом Хорошеевым и специальным агентом Щеткиным. Идите на все четыре стороны.

– И кто же меня уволил? Вы? Или ваш напарник?

– Нет, не мы, а тот, кто имеет на это право, – Пивцов усмехнулся. – Федор, информация дошла?

– Дошла, – Пустотелов встал.

– Ага, вижу. Тогда идем.

«Явно в точку попали. Максимальные покровители... Надо же. Кто, интересно было бы узнать. Вот, блин, все чаще ловлю себя на этом словечке. Может, и вправду растормошился? Может, действительно интересно стало? Жаль, что поздно. Или еще не все потеряно? Вдруг пронесет? Как с тем «Криптоном». Хотя люди, которые могут надуть Президента и уволить директора ПСБ, шутить не станут. Профессора убрали, а уж меня и подавно раздавят, не поморщатся. Как таракана подвального. А потом и Хорошеева со Щеткиным, и Свету. Когда те станут не агентами ПСБ, а частными лицами. Так возни меньше и шума. Чтобы, значит, никто не догадался, куда ниточки заговора ведут...»

Шедший впереди «брат» Пивцов толкнул массивную дверь и, просунув голову в кабинет, поинтересовался:

– Разрешите?

Хозяин кабинета ничего не ответил вслух. Наверное, кивнул или подал еще какой-то знак. Пивцов обернулся к Федору и поманил его пальцем.

– Заходи, герой. Побеседуешь с максимально влиятельным человеком. Если, конечно, у него хватит на тебя терпения.

Шедший позади Воткин сильно толкнул Пустотелова в спину, и тот ввалился в кабинет, запнувшись о порог. Федор хотел было возмутиться, но, когда обернулся к агенту, увидел только захлопнувшуюся дверь.

– Я хочу поговорить с глазу на глаз, – донеслось из глубины кабинета. – Располагайтесь, Федор Иванович. Вот здесь.

Пустотелов медленно обернулся и замер. Голоса, конечно, часто бывают похожими, но не узнать этого человека в лицо было трудно. Пустотелов прошел к столу и сел в указанное кресло.

– Здрасьте... – выдохнул он, – господин Президент.

– Опустим предисловия, – Думский побарабанил пальцами по столу. – Мне весьма любопытно, как Хорошеев вышел на мой Фонд? Неужели он действительно настолько умен?

Федор промолчал, но не оттого, что задумался над ответом. В коридоре послышались какие-то невнятные голоса, возня и даже нечто, похожее на звук ударов. За последние три дня Пустотелов слышал такие звуки не впервые. Когда же возня в коридоре утихла и он собрался ответить, необходимость в этом отпала. Дверь широко распахнулась, и в кабинет вошли пять или шесть человек. Хорошеев, Щеткин и Света, а еще водитель лимузина и двое офицеров в форме знаменитого спецподразделения «Бешеные Волки». Все они держали наготове оружие. Федор чуть привстал и попытался заглянуть в коридор. Ни Пивцова, ни Воткина там не было. Только множество людей в штатском. И все со значками агентов ПСБ. А еще несколько офицеров-«волков» и сержантов в форме военной полиции.

– Это что, какой-то переворот? – Думский строго взглянул на Хорошеева.

– Это разоблачение заговора, господин Президент, – ухмыляясь, ответил директор. – Вы же сами определили сроки: двое с половиной суток, чтобы найти того, кто стоял за Лебедянко и Трубой. Очень было самонадеянно с вашей стороны отдавать такой приказ, будучи не до конца уверенным, что это действительно напрасная трата времени и сил. Вы ведь допускали возможность разоблачения, но решили рискнуть. Так? Ну что ж, риск себя не оправдал. Вы проиграли. Мы уложились в сорок восемь часов, господин бывший Президент. Ваше последнее распоряжение исполнено. Теперь можете подписывать «отречение от престола».

– Вы в своем уме?! – возмутился Думский. – Что это за шуточки?! Да за такое... Это вы сейчас напишете рапорт об отставке! Охрана! Арестовать этих... людей!

– Какая охрана? – фальшиво удивился Хорошеев. – А-а... ваша личная гвардия! Та, что раньше в полном составе трудилась в фирме «Центурион»? Извините, господин Думский, но теперь она в том же составе сидит на гауптвахте в ожидании трибунала. И я не думаю, что начальник военной полиции выпустит ваших «центурионов» без разрешения генерала Бубнова.

– Значит, это не «дворцовый», а военный переворот, – сверкая глазами, сделал вывод Президент. – Это вам дорого обойдется!

– Только не надо этих штампованных фраз, – поморщился Хорошеев. – «В своем уме...», «дорого обойдется...» Мы же не фильм снимаем. Вся спецгруппа ПСО арестована, внедренные в военную разведку и ПСБ агенты разоблачены, афера с «Криптоном» и «астероидом» раскрыта. Вы попали в большую... помойную яму, господин Думский. Чистеньким из нее вам не выбраться.