– Гораздо больше. Это же не фильм снять. Два года непрерывного функционирования компьютеров и работы персонала... Почти шестьдесят.

– Солидно. Значит, изначально вам причиталось восемьдесят, а после взрыва в ЦУПе перепали все сто двадцать? Неплохая цена за вагон аппаратуры и жизнь одного авантюриста.

– Я не отдавал приказа взорвать центр!

– К чему отпираться? Теперь это не сыграет решительно никакой роли. Одним преступлением больше, одним меньше... К тому же против вашей непричастности к взрыву свидетельствует такая весомая вещь, как мотив. У вас он был. Это несомненно. Кроме сорока миллиардов дополнительной прибыли, вы получали еще и козла отпущения. Старинное правило злодеев – не затевай преступление, если не на кого свалить вину. Навеки умолкший Лебедянко – прекрасный вариант!

– Еще Труба, – подсказал Щеткин.

– Верно. Потому адмирал никуда и не сбежал. Он ни при чем, и все его матюги справедливы. Ни он, ни флот ничего не знали ни о каких «Криптонах», пиратах и астероидах. Потому что занимались реальными делами. Они охраняли настоящий, фактический порядок в космосе, а не его виртуальный дубликат в недрах главного компьютера заговорщиков... Так что заговор раскрыт, господин Президент. Осталась самая малость: вернуть украденное в казну и отправить вас в отставку.

– У меня есть другое предложение, – Думский ослабил узел галстука и тяжело вздохнул. – Мы уничтожим макет пиратской базы и отправим всех арестованных охранников дослуживать свой контракт в самый дальний гарнизон. А все документы по теме «Криптона» и астероида сотрем самым тщательным образом. До последней буквы и цифры. Что касается третьего срока... Без весомых оснований мне его не видать, но у меня в руках остаются все нити и рычаги. Да и денег достаточно. Я готов потратить довольно крупную сумму на «продвижение» нужного кандидата. И, поверьте, он победит. Но прежде он должен дать мне гарантии, что этот разговор останется тайной, а все мои средства – собственностью Фонда.

– Сделка? – удовлетворенно спросил Хорошеев. – Ну что же, давайте обсудим.

Щеткин заметно подался вперед. Его ноздри щекотал сильный запах денег и власти. Такие запахи агенту были по душе. Пустотелов же к перспективе стать одним из первых лиц Планеты остался безучастным. Свое отношение к деньгам он высказал, еще когда его вербовали в пилоты. На власть ему, видимо, было наплевать «максимально».

– У вас есть кандидат? – тон Думского стал привычно деловым.

– Я, – не задумываясь, ответил Хорошеев.

– Так я и думал, – признался Президент. – Вы дадите мне гарантии личной и финансовой неприкосновенности?

– С некоторыми условиями.

– Я готов выслушать.

– Вы отдадите мне... и моим подчиненным, – он указал на Щеткина и Пустотелова, – долю Лебедянко и того неизвестного типа.

– К сожалению...

– В таком случае, сделка не состоится!

– Выслушайте, Хорошеев! – взмолился Думский. – У меня нет их доли! Я могу дать вам... четверть от своей! Это все, что в моих силах!

– До свидания, – Хорошеев поднялся. – Читайте вечерние газеты. Заголовки в них будут не меньше чем в полстраницы.

– Все остальные деньги стараниями Лебедянко и его неизвестного помощника уже расползлись так, что не собрать! Они уходили на счета всяких дутых компаний-поставщиков корабельных конструкций и липовых производителей двигателей, которые после получения средств тут же рассасывались! Мгновенно! А деньги снимались этим проклятым неизвестным лицом, которого знал один Лебедянко.

– Получается, что «лицо» захапало две трети навара? – сообразил Хорошеев. – Ведь профессор взорвался.

– Именно так! – Думский, похоже, говорил искренне. – У меня остались только те деньги, которые через множество банков и фирм приходили в конце концов сюда, в Фонд! Это ровно треть от... заработанного.

– Украденного, – строго поправил Хорошеев. – Я согласен на половину вашей доли.

– Это... грабеж! – Думский позеленел.

– У меня двое помощников. Они же свидетели. Эта работа тоже хорошо оплачивается. Подумайте хорошенько. До выборов осталось полгода, господин Президент. Как раз достаточно для следствия. Как только ваше место займет новый кандидат и вы лишитесь президентского иммунитета, за вами придут мои агенты. Вам это надо?

– У президентов иммунитет сохраняется пожизненно, – попытался слабо возразить Думский.

– Читайте Конституцию, – уверенно заявил Хорошеев. – Когда речь идет о тяжких преступлениях, это правило не работает. Кража трехсот миллиардов – не проезд на красный свет. За это преступление вас будут судить. И еще как.

– Я согласен, – сдался Думский.

– Отлично, – Хорошеев крепко пожал ему руку. – И не вздумайте хитрить. Если вы попытаетесь с нами разобраться при помощи тайных связей – все материалы по «Криптону», включая запись этой беседы и отчет мыслеграфа, появятся в Планетарной инфосети. Если через полгода меня не выберут Президентом, произойдет то же самое. Если вы попытаетесь каким-либо образом скрыться и не заплатить мне честно заработанные сорок «арбузов», я вас найду и...

– Хватит! – Президент хлопнул ладонью по столу. – Я все понял! Сделка состоялась. А раз так, на ближайшие полгода я по-прежнему Президент, а вы директор ПСБ! Извольте соблюдать субординацию!

– Слушаюсь, господин Президент, – Хорошеев придал лицу серьезное выражение. – Какие будут распоряжения?

– У меня есть сведения, что усилиями группы из двоих авантюристов... во главе с неким Лебедянко, из казны по подложным документам была похищена крупная сумма...

– Да, да, я тоже что-то такое слышал, – ухмыльнулся Хорошеев.

– Приказываю вам найти оставшегося неизвестного похитителя!

– Займусь прямо сейчас, – пообещал директор. – Лично. Но ничего не обещаю. Дело может затянуться месяцев на шесть, а то и больше.

– Подключите грамотных специалистов. У вас же есть кандидат в преемники... на случай повышения?

– Конечно, – Хорошеев кивнул Щеткину. – Слышали приказ? Будете работать по этому делу. И старший аналитик ПСБ Пустотелов тоже.

Выражая благодарность за оказанное доверие, кандидат в директоры ПСБ вскочил со стула и вытянулся, как на параде. О том, что ему тоже следует подняться, «старший аналитик» Пустотелов догадался только через минуту.

* * *

– Никакого «третьего» мы, конечно, не найдем, – усаживаясь в лимузин, констатировал Хорошеев.

– Думаете, его не существует? – удивился Щеткин. – Думский наврал?

– Нет, говорил он правду. Это и мыслеграф подтверждает. Просто знал загадочного помощника один Лебедянко, а его уже не допросишь.

– Можно попробовать отследить пути движения денег...