– Вы славно потрудились, господин директор, – быстро сориентировался Президент. – Раскрыли заговор против Планеты... Отличная работа! Только зачем вы ворвались в это помещение с оружием? И, кажется, даже попытались обвинить меня в... небрежном отношении к подбору кадров для моего аппарата и личной охраны?

Хорошеев несколько секунд не отрываясь смотрел в глаза Президенту, а затем приказал:

– Кроме Щеткина и Пустотелова, всем выйти! Светлана, проследи снаружи, чтобы никто не подходил к дверям на пушечный выстрел.

Кабинет быстро очистился от лишних глаз и ушей, и Думский заметно расслабился.

– А теперь без театральных эффектов, Хорошеев. Выкладывайте.

– Легко, – директор удобно расположился в кресле рядом с Федором.

Щеткин присел на стул ближе к выходу. Пистолет он поставил на предохранитель, но в кобуру не спрятал.

Наблюдая за стремительным развитием событий, Федор успел только удивленно раскрыть рот. Щеткину ужасно хотелось узнать, что Пустотелов думает обо всем произошедшем, но сейчас важнее была кульминация.

– Начну с того, что стало вашей главной ошибкой, господин Думский...

– Пока еще – Президент, – с усмешкой поправил Думский. – И не моей ошибкой, а гипотетических заговорщиков.

– Итак, в чем была ошибка заговорщиков, – Хорошеев криво улыбнулся. Это означало, что игру он принимает. – Вы... то есть они, заговорщики, перемудрили с личной гвардией. Не стоило набирать ее из одних только «центурионов». Это слишком бросается в глаза.

– Это не преступление.

– Согласен. Но это отчетливый след, который может привести к раскрытию преступления. Частная охранная фирма «Центурион» работала на сенатора Думского задолго до того, как он стал Президентом. И как бы ни замалчивался этот факт впоследствии, правда все равно всплыла.

– Правда имеет такое свойство – всплывать, – согласился Думский. – Так же, как и дерьмо.

– Вот именно. И до последнего момента так называемая спецгруппа ПСО, а в народе – личная гвардия Президента, подчинялась не Бубнову, а непосредственно вам. Это факт номер два. Но и его нельзя считать преступлением. Однако есть факт номер три. По заданию Бубнова ваши гвардейцы слетали проверить брошенные верфи, на которых якобы строился «Криптон», но, возвратившись, они почему-то передали генералу липовый отчет. Из него следует, что верфи пусты. А на самом деле... Щеткин, что там на самом деле?

– На верфях – если смотреть издалека – суперсовременная и хорошо укрепленная база, – доложил Щеткин. – Вся светится, что-то среди ее конструкций движется, вокруг летают челноки...

– Так вот оно где – гнездо террористов и космических пиратов?! – неубедительно возмутился Думский. – Покойный профессор Лебедянко утверждал, что крейсер «Криптон» сможет решить проблему пиратства в считаные дни. Собственно говоря, по этой причине я и подписал секретный указ о строительстве «Криптона». Жаль, что это оказалось обманом.

– Обманом оказалось не только это, – прервал его «пламенную» речь Хорошеев. – Щеткин, дальше.

– Дальше совсем коротко, – сказал агент. – Вблизи – это обычный макет. Никаких террористов и пиратов там нет. Пустые киношные декорации, челноки на автопилотах и автоматические осветительные системы. Всего населения – десять пьяных техников.

– Ай-яй-яй, – Президент покачал головой. – И здесь обманули проклятые заговорщики.

– Но в отчете спецгруппы ясно сказано – верфи пусты. И на видеокадрах никакого макета нет. В чем же дело? А дело в том, что заговорщики допустили непростительную ошибку. Верфи надо было взорвать, как взорвали они Центр управления полетом, но главный заговорщик пожадничал и оставил улику. Почему же он пожадничал? Если мы поймем причину, возможно, нам откроется имя главного заговорщика?

– Вы в прокуроры податься не желаете? После выхода в отставку, – ухмыльнулся Думский. – У вас получится.

– Я прицеливаюсь выше, – парировал Хорошеев. – Вас погубила жадность, Думский. Придумав одну историю – о базах террористов и пиратов, которыми «нашпигован» ближайший космос, – вы пустили налево триста миллиардов кредитов под фальшивое строительство супероружия, последнего средства от волны разбоя, якобы захлестнувшей космические трассы. Бумажный суперкрейсер «Криптон» должен был избавить государство от картонных пиратов в два счета, но как после «победы» предъявить его общественности? Можно подкупить тысячу, десять тысяч человек, чтобы они поклялись, что видели «Криптон» своими глазами и даже ходили на нем в боевые походы. Средства позволяют. Но как подкупить всех жителей Планеты? Никак. Значит, крейсер следует «списать». В общем-то, если бы история закончилась в этом месте, все бы так и осталось шито-крыто. Но вас обуяла жадность. Вы решили извлечь из ситуации максимальную выгоду.

– Не я, а заговорщики, – покрываясь потом и багровея, напомнил Президент.

– Заговорщики, – Хорошеев сделал на слове заметный акцент, – решили, что списания трехсот миллиардов мало. Надо списать еще. Надо построить еще один крейсер. А лучше – два. Но как это сделать, пока не «амортизирован» первый «Криптон»? И – главное – хватит ли на это времени? Ведь заканчивается второй президентский срок, и переизбраться на третий у главного заговорщика шансов, скажем прямо, маловато... И вот тут коллектив высокопоставленных хапуг осеняет идея. Что может воодушевить народ настолько, что он плюнет на Конституцию и проголосует за Президента в третий раз, а заодно выдаст избраннику карт-бланш на «строительство» крейсера «Криптон-2», затем «3» и так далее? Только некое беспрецедентное событие. Какое? Атака пиратов, которые уничтожат «Криптон-1» и предъявят «беззащитной» Планете ультиматум? Слабо. И вовсе не на руку Президенту. Ведь получится, что он допустил потерю супероружия, а настоящий народный герой на такие ошибки права не имеет. Что же тогда? Что должно произойти такое грандиозное, чтобы и рейтинг поднялся до ста процентов, и аферу с виртуальным крейсером скрыть, и получить дополнительные кредиты под «строительство» еще одной бумажной посудины?

– Астероид, – увлекшись спектаклем, подсказал Щеткин.

– Верно. Угроза глобальной катастрофы. И рейтинговый подвиг обеспечен, и концы в воду. В этот момент на сцене и появляется незабвенный профессор Лебедянко, который обещает обставить все в лучшем виде. На самом деле, конечно, никакой он не профессор и не Лебедянко, а опытный авантюрист и «комбинатор»... Как его настоящая фамилия?

– Не знаю, – буркнул Думский. – Он, кстати, раньше на сцене появился. С идеей про астероид.

– А-а, так это идея «профессора»?

– Нет, у него был тайный помощник. Чтобы деньги со счетов снимать. Я его не знаю.

– Значит, навар делили на троих, – сделал вывод Хорошеев. – Учтем. Итак, Лебедянко. Его ввел в игру сам Президент, а потому никто и не интересовался, действительно он профессор или нет. Ну, а дальше игра пошла в открытую, и о печальном ее финале всем известно. Астероид, плохо мотивированный отказ расстрелять его ракетами, стопроцентная «идея» насчет «Криптона»... Вопрос о крейсере был бы поднят неизбежно, поскольку кулуарными усилиями господина Президента слухи о радикальном средстве против хорошо вооруженных космических пиратов с многочисленных космических поселений – вспомним макет базы на заброшенных верфях и улыбнемся – были самой модной тайной в правительстве на протяжении последних двух лет. И все бы сработало, не случись сбой в программе. В результате неполадок в главном игровом компьютере произошло непоправимое – крейсер «стартовал» на четыре минуты раньше срока, а виртуальный астероид исчез. Что оставалось заговорщикам? Только привести в действие запасной план. Первой его жертвой стал Лебедянко. Жертвой, надо заметить, не только президентских амбиций господина Думского, но и его жадности. Ведь с погибшим не пришлось делиться. Половина значительно лучше трети! Сколько вы потратили на спектакль, Думский? Миллиард, два, десять?