– Но ведь вы занимаетесь не только теорией? – пошел в наступление Хорошеев. – Вам не чужды и прикладные аспекты, не так ли?

– Так, – смеясь, согласился академик. – Только наоборот. Прикладными аспектами занимаются мои ученики. Сам я ничего не внедряю. Только надуваю щеки и делаю вид, что самый умный. Х-ха-ха! Чай, кофе?

– Благодарю, – директор поднял руки. – Цейтнот.

– О-о... Это вредный напиток. Х-ха-ха! А вашим спутникам? Может быть, чего-нибудь освежающего? Колы или коньяку?

Соблюдая субординацию, Щеткин вежливо отказался, а вот Федор притормозил, и хозяин воспринял это как согласие.

– Лариса! – крикнул он на весь дом. – Принеси, пожалуйста, четыре колы... и четыре звездочки прихвати. Ха-ха!

– И все же... – попытался вернуть беседу в прежнее русло Хорошеев. – Вот, к примеру, двигатели для космических аппаратов. Это же вполне прикладной раздел. Их высокая эффективность...

– Двигатели?! – академик расхохотался. – Магнито-плазменные? Ха-а-ха! Чтобы «приложить» их к соответствующему разделу, надо в совершенстве освоить управляемый термоядерный синтез, господин Хорошеев. А пока наша наука тычется в эту проблему, как слепой щенок, такие двигатели построить не удастся! Это как раз и есть чистейшая теория, и на нашем веку ее вряд ли удастся воплотить в жизнь.

– Да? – директор растерянно взглянул на Щеткина. – И что же, никто до сих пор за нее не брался?

– За нее? Вы кого имеете в виду? – ученый подмигнул и снова рассмеялся.

– Вашу теорию, – уточнил Хорошеев. – О двигателях. Я понимаю, это секретные разработки, но возникла необходимость служебной проверки...

– Господин директор, – теперь удивился академик. – Зачем бы мне утаивать от вас такие факты? Такой серьезный прорыв. Да и кто, кроме вашего научного отдела, в курсе абсолютно всех секретных проектов? Нет. К сожалению, до двигателей мы пока не доросли. По моим прогнозам, еще как минимум десять лет с ними возиться. И это чтобы создать прототип. А уж до запуска в серию... Не на нашем с вами веку.

– И никто не смог бы их построить? Просто взяв вашу теорию за основу.

– Без моих новейших работ? Никто. Основа основой, а детали порой играют даже большую роль. Что толку от основы, если вы не знаете, как ее использовать? Вот вы в курсе, как работает ядерный реактор или бомба? Да? А что нужно, чтобы их построить? Какое оборудование, технологии... Вот то-то и оно! Так что решительно – нет. Без меня проект не сдвинул бы даже мой лучший ученик. Даже все мои ученики, вместе взятые.

– Ну, все-то... – негромко усомнился Щеткин. – Коллектив – это сила.

– Верно, – ученый кивнул. – Только эта сила ничто без точки приложения. Как граната без взрывателя. А он лежит у меня на письменном столе. Буквально сегодня закончил новую монографию как раз по теме интересующих вас двигателей. В прежних расчетах, оказывается, крылась небольшая неточность. Настолько небольшая, что создать – опять же чисто теоретически – двигатель было возможно, а вот заставить его развить то самое искомое усилие – нет. И никто из моих последователей этой ошибки не заметил. Вот вам и коллективный разум.

Он снова рассмеялся.

– Все ясно, – Хорошеев поднялся. – Спасибо, Василий Евграфович. Вы нам серьезно помогли.

– Никогда не думал, что пригожусь ПСБ, – академик пожал ему руку. – А в чем, собственно, суть ваших затруднений? Кто-то заявил, что построил двигатель Мерсье? Плюньте ему в лицо, господин директор. Дважды. Один раз лично от меня.

Понятно, что он опять расхохотался.

– Значит, и не «угнать», и не «выкрасть», – исподлобья взглянув на директора, тихо резюмировал Щеткин. – И то и другое нереально. Порвалась ниточка.

– Вот потому и люки не открылись, – вдруг заявил Пустотелов. – Куда мне было переходить? Только с буксира на буксир. Крейсера-то на самом деле никакого не было.

Хорошеев медленно обернулся к Федору и так же медленно сел в кресло. Увидев, как изменилось лицо директора, Мерсье сам сходил на кухню и принес стакан ледяной колы. Три остальных принесла-таки милейшая, но неторопливая Лариса.

– Щеткин... – прохрипел Хорошеев, сделав пару судорожных глотков. – Ты понимаешь, что это значит?

– Конечно, господин директор, – агент осушил свой стакан залпом. – У нас сперли не «Криптон», а большую кучу денег.

– Высотой с этот дом, – согласился с ним директор.

– В купюрах максимального достоинства, – закончил агент.

– Почему пропажи таких огромных средств не обнаружило ни одно контролирующее ведомство? – удивленно спросил Щеткин, когда они покинули дом развеселого академика. – Казначейство, счетная палата, налоговая полиция.

– По документам наверняка все было правильно, – Хорошеев задумчиво покачал головой. – Подставные фирмы, отчеты о поставках, сметы выполненных работ. Дело поставлено на широкую ногу. И управляют процессом, скорее всего, такие люди, до которых нам просто так не добраться. Нужны неопровержимые, убойные доказательства.

– Если мы докажем, что хотя бы одна из фирм, связанных с проектом, – дутая, развалится вся пирамида, – сказал агент. – Это ведь как карточный домик.

– Но мы не выявим заказчиков.

– Мы не найдем их ни при каких условиях, – заявил Щеткин. – Я уверен, что они предусмотрели все варианты. В том числе и вариант провала своей аферы.

– И все же попытаться стоит.

– Конечно. Мы ничего не теряем. Если след будет ложным, дело угаснет само по себе. Если удастся ухватить верную нить, нас просто убьют.

– Да-а, – Хорошеев приуныл.

«Как переживает человек... – мысленно посочувствовал ему Пустотелов. – Конечно. Будешь тут переживать. Такие деньги мимо прошли. И никто не поделился. С целым директором ПСБ. Виданное ли дело? Он теперь от обиды всех разоблачит. Чтоб неповадно было. Если, конечно, отступные не получит...»

– А кто? – вслух произнес Федор. – У вас же больше никаких ниточек не осталось. За кем будете охотиться? Кто подозреваемый?

– Кто? – Хорошеев поднял задумчивый взгляд к небу. – Труба – это понятно, все «работы» по строительству корабля, согласно липовым документам, велись на секретных верфях флота. И «астероид» якобы наблюдали тоже со спутников и станций флота. Однако почему Труба не сбежал?

– Не успел, – предположил Щеткин. – Или думал, что никто не догадается о его роли.

– Он адмирал, конечно, но не до такой степени, – возразил директор. – Нет, тут что-то другое.

– А кто маскировался под Лебедянко? – выдал Федор новый аналитический шедевр.

– Действительно, – Хорошеев укоризненно взглянул на Щеткина. – Почему раньше-то? Почему не подумали?