– Накажу?

– Наказание придумаешь и осуществишь по своему усмотрению. Я требую лишь одного – чтобы за наказанием последовала смерть. – Макбет повернулся к Леноксу, и тот затаил дыхание. – А потом Сейтон поможет тебе избавиться от тела.

– Но…

– Наверняка существует и третий шанс. На небесах. Кстати, как дома дела?

Ленокс открыл рот и издал какой-то сдавленный звук.

– Вот и отлично, – сказал Макбет. – Сейтон зайдет за тобой в шесть. Конечно, все зависит от наказания, но я надеюсь, что вы управитесь за полтора часа, поэтому позвони своей очаровательной жене и предупреди, что к ужину немного опоздаешь. Мне тут сообщили, что, судя по продуктам, которые она купила, на ужин у вас сегодня кровяной пудинг.

Макбет вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Ленокс закрыл ладонями лицо. Бесхребетный. Существо, в теле у которого нет ни единой кости.

Доза. Ему нужна доза.

Макбет шагал по коридору, выстукивая каблуками по полу и стараясь заглушить в себе голос, требующий дозу пауэра. Или зелья. Или чего-то наподобие. Он продержался уже неделю. Сначала ему станет хуже, но потом дело пойдет на поправку. Когда-то это уже удалось ему, значит, должно опять получиться. Вот только этот проклятый пот, он воняет, воняет недовольством, страхом и болью. Но это пройдет. Все пройдет. Должно пройти. Он вошел в приемную.

– Комиссар…

– Никаких звонков, никаких встреч, Присцилла.

– Но…

– Не сейчас. Пусть подождут.

– К вам пришли.

Макбет остановился.

– Ты впустила кого-то? – он показал на дверь кабинета.

– Она настаивала, – Присцилла совсем перепугалась, – это ваша жена.

– Что?! – вырвалось у него.

Макбет застегнул нижнюю пуговицу на пиджаке и вошел в кабинет. Леди стояла возле письменного стола и рассматривала картину на стене.

– Любимый, эта картина здесь совершенно не смотрится.

Он недоверчиво смотрел на Леди, одетую в простой, но элегантный костюм и шубку. Она явно побывала у парикмахера и казалась отдохнувшей и полной сил. Макбет медленно подошел к ней:

– Ты… Как ты, любимая?

– Превосходно! – ответила она. – Эта картина – пропаганда, это я понимаю, но в чем суть?

Макбет был не в силах отвести от нее глаза. Куда подевалась вчерашняя потерявшая рассудок бедняжка? От нее не осталось и следа.

– Дорогой?

Макбет посмотрел на картину, на нарочито грубые лица рабочих.

– Она тут и прежде висела, надо мне и правда убрать ее. Как же я рад, что тебе лучше! Ты приняла… новое лекарство?

Она покачала головой:

– Никаких лекарств. Отныне я вообще обойдусь без лекарств.

– Потому что они закончились?

Она улыбнулась:

– Там ничего не осталось, это верно. Ты тоже завязал. – Она уселась на его стул. – Он какой-то тесноватый, не находишь?

– Может, ты и права. – Макбет опустился на стул для посетителей. Возможно, ее безумие было лишь лабиринтом, из которого ей удалось найти выход?

– Хорошо, что тебе тоже так кажется. Сегодня утром Джек рассказал мне о плане, который вы с ним придумали. Ну, о выборах бургомистра.

– А, да. И что скажешь?

Она надула губы и кивнула:

– Вы неплохо поработали, но кое о чем забыли.

– О чем же?

– Вы решили пустить слухи о Тортелле и этом мальчике прямо перед выборами. Чтобы ты, герой и убийца Свенона, заполнил пустоту в сердцах избирателей.

– Ну да! – радостно согласился Макбет.

– Сложность в том, что эту пустоту уже заполнил Циммерман.

– Этот зануда? Да кому он нужен!

– Обаянием Циммерман похвастать не может, это верно, но народ знает его и знает, чего от него ожидать. Поэтому они доверяют ему. А в такие непростые времена доверие – фактор немаловажный. Именно на него Тортелл и рассчитывает.

– Ты и впрямь думаешь, что я проиграю Циммерману?

– Да, – ответила Леди, – если только ты не заручишься официальной поддержкой Тортелла и не арестуешь Гекату. Если же тебе удастся и то и другое, то тебя не победить.

Макбета охватило ликование. Она выбралась из лабиринта, она была здесь, рядом с ним.

– Отлично, но как этого достичь?

– Поставить Тортеллу ультиматум. Либо он добровольно отказывается от участия в выборах – пусть сошлется на возраст и здоровье – и официально признает тебя своим преемником. Либо же ему придется отказаться от выборов, потому что мы сообщим всему городу о том, каким отвратительным извращенцем является наш бургомистр, а потом арестуем его и посадим в тюрьму, а ему прекрасно известно, что в тюрьмах делают с педофилами. По-моему, выбор тут сделать несложно.

– Хм, – Макбет потер подбородок, – так мы наживем себе врага.

– Ты о Тортелле? Как раз наоборот: он знает, что такое борьба за власть, и будет благодарен, если мы пощадим его.

– Мне нужно все обдумать.

– Все уже давно придумано, любимый. Остается лишь этот кукловод Геката. Пора убрать его с твоего пути.

– Не уверен, что все так просто, любимая. Не забывай – он наш защитник и помогает нам устранять противников.

– Геката пока еще не требовал вознаграждения за то, что посадил тебя в кресло комиссара полиции, – сказала Леди, – но час расплаты близок. И тогда он заставит тебя сделать вот так, – она подняла руку, словно держа за ниточку куклу-марионетку, – а потом вот так, – и она топнула ногой. – Неужели ты тоже превратишься в марионетку Гекаты, любимый? Даже если ты прекратишь охоту на него, ему будет мало. Он потребует больше и больше – такие, как Геката, иначе не умеют. Захочешь ли ты, чтобы городом управлял Геката? Или… – Леди поставила локти на стол, – ты сам хочешь стать кукловодом? Героем, который поймал Гекату и поэтому заслуживает должности бургомистра?

Макбет долго смотрел на нее. А затем медленно кивнул.

– Я приглашу Тортелла на партию в блек-джек, – сказала Леди, вставая, – а ты сообщи Гекате, что хочешь встретиться с ним наедине.

– И почему ты думаешь, что он согласится?

– Потому что ты пообещаешь передать ему чемодан золота в благодарность за то, что он помог тебе стать комиссаром.

– По-твоему, он заглотит приманку?

– Некоторых ослепляет власть, других – деньги. Геката именно такой. Подробности обсудим позже.

Макбет проводил ее до двери.

– Любимая, – он обнял ее и провел рукой по густому меху шубы, – как хорошо, что ты вернулась.

– Тут я с тобой соглашусь, – она подставила ему щеку для поцелуя, – будь сильным. Давай сделаем друг дружку сильными.