* * *

У Юры Короткова все было сложнее. Во-первых, даже в тередкие дни, которые действительно получались выходными, он не мог спокойноотдыхать дома, потому что жил в маленькой двухкомнатной квартире с женой, сыноми парализованной тещей. Во-вторых, его любимая женщина Люся предупредила, что,вполне возможно, сумеет освободиться от жесткого супружеского надзора ипровести с Юрой несколько часов. Она обещала позвонить, как только сможетвырваться, и Юра, разумеется, тут же помчался на работу, чтобы без опаски иоглядки терпеливо ждать ее звонка.

Поэтому 2 января Саша Юлов, которому в этот день выпалодежурить по отделению, нашел Короткова не дома, а в кабинете на Петровке.

– Что нового по Турину? – спросил Коротков, струдом скрывая разочарование оттого, что в трубке послышался голос не Люси, амолодого оперативника.

– Практически ничего. Он действительно никуда не ходити почти ни с кем не общается. Я встречался с его бывшей женой, онахарактеризует Андрея как романтика-недотепу. Она считает, что он ни в коемслучае не мог совершить насилие над женщиной, а тем более над девочкой.

– Ну, что там она говорит и считает, это дело десятое.Я таких аргументов не принимаю. Не может совершить традиционного изнасилованиятолько тот мужчина, у которого отсутствует половой член. Все остальные могут, ивсех остальных можно подозревать, – жестко ответил Юрий, который за многолет работы в розыске так и не привык к убитым и изнасилованным детям и каждыйраз делался слепым и глухим от ярости и ненависти к преступнику. – А чтоты имел в виду, когда сказал, что Турин почти ни с кем не общается?

– Я наблюдал за его квартирой два дня подряд. Он ниразу не вышел на улицу, но к нему приходила женщина. Она приезжала на машине,поэтому я ее легко установил.

– Кто такая?

– Параскевич Светлана Игоревна, прописана в Москве,шестьдесят седьмого года рождения. Алло! Юра, ты куда делся? Алло!Разъединилось, что ли? Алло!

– Я здесь, – ответил Коротков. – Повтори ещераз.

– Параскевич Светлана Игоревна. Что будем делать?Начнем ее разрабатывать или переключимся на Гену Варчука?

– А ты по Варчуку что-нибудь успел сделать?

– Я собрал сведения о его друзьях по месту жительства ипо дому на Котельнической. Оказалось, что Гена раньше подолгу жил у деда,потому что дед у него в прошлом какой-то крупный деятель и у него квартираогромная, а там, где Гена жил с родителями, было тесновато, они вообще ютилисьв коммуналке, пока кооперативную квартиру не построили. Поэтому на Котельникаху Варчука полно приятелей. Но ребят я пока не трогал без твоей команды.

– Правильно сделал. Значит, так, Саня, команду ты отменя, считай, получил, начинай заниматься друзьями Варчука. А Светлану Игоревнуне трогай.

– Почему? Ты с ней знаком и уверен, что она ни при чем?

– Ну, к изнасилованию-то она точно отношения неимеет, – усмехнулся Коротков. – А то, что она про Турина можетрассказать много интересного, это наверняка. Но ведь и Турин может кое-что оней рассказать, коль они знакомы. Вот это как раз мне и надо. Ну-ка давай ещеразочек с подробностями, где и когда ты ее засек.

Юлов терпеливо пересказал со всеми деталями ту сцену,которую увидел из окна квартиры одинокой бабульки, и назвал Короткову номермашины.

– В чем она была одета?

– Короткая шубка, голубоватая такая, черные брюки,узенькие. Шапки на ней не было, голова непокрытая. А чего она натворила-то?

– Да бог ее знает, может, и ничего. Только когданеутешная вдова начинает слишком быстро утешаться с другим мужчиной, это всегданаводит на разные мысли.

– А она что, вдова? – удивился Юлов. – Она жемолодая совсем.

– Так у нее и муж был молодой, они ровесники. Мы какраз его убийством занимаемся.

– Ах вон что…

После разговора с Юловым Коротков попытался дозвониться доАнастасии, но в этом трудном деле не преуспел. Ее домашний телефон был занятнамертво. Он предпринял уже около десяти попыток, когда позвонила Люся исказала, что может выходить из дома. Разумеется, Коротков тут же сорвался сместа, мысленно наказав себе не забыть дозвониться до Каменской хотя бы изуличного автомата. Но поскольку возможность встретиться с Люсей выпадала не такуж часто, цена такому наказу была, честно говоря, невелика.

* * *

Конечно, опасения Стасова оправдались, Маргарита успелавернуться из своей заграничной поездки до праздника и тут же забрала Лилю.Новый год он встретил вдвоем с Татьяной, но сам факт встречи можно было считатьчисто условным. Минут за двадцать до наступления торжественного момента онивдруг ни с того ни с сего занялись любовью, телевизор, правда, при этомоставался включенным, и, когда начали бить куранты, Татьяна испуганновоскликнула:

– Ой, Димка, а Новый год-то!

Они выскочили из постели, оба голые, Стасов быстро открылбутылку шампанского, они торопливо чокнулись, проглотили залпомзеленовато-золотистую жидкость и нырнули обратно под одеяло. Примерно черезполчаса они накинули теплые халаты, с завидным аппетитом поели и снова улеглисьв постель, разговаривая и одним глазом поглядывая в телевизор, где по всемпрограммам им предлагали современную интерпретацию старых песен.

– Знаешь, – рассказывал жене Стасов, – у менятакое странное чувство появилось… Я стал думать, что, может, зря ушел сослужбы.

– Откуда такие мысли? – удивилась Татьяна. –Полгода еще не прошло с тех пор, как ты с пеной у рта мне доказывал, что тыненавидишь свою службу.

– Мне поручили частное расследование обстоятельствосуждения одного бизнесмена, совершившего убийство. Он хочет доказать своюневиновность и добиться пересмотра дела и оправдательного приговора. Ноубийством этим занимались мои бывшие коллеги, ребята из моего главка. И вот,понимаешь ли, Танюша, какая штука: чтобы отработать свой гонорар и доказатьневиновность этого Досюкова, я должен найти следы явной недобросовестностисвоих ребят, может быть, просто ошибки и недоработки, а может быть, и улики,говорящие о том, что они преднамеренно вели дело к обвинению и осуждениюДосюкова. Но чем больше я копаюсь в этом деле, тем больше убеждаюсь, что наширебята сработали на совесть. То есть я доверия клиента не оправдываю, я несмогу помочь ему доказать его невиновность, но меня это, черт возьми, радует.Понимаешь? Радует! Мне приятно, что мои коллеги не ударили лицом в грязь, чтоони честно и добросовестно отрабатывают свою зарплату. Эдакое чувствокорпоративной гордости.

– А что клиент? Он действительно невиновен, как тебекажется? Или просто блефует?

– Трудно сказать. Все говорит о том, что он виновен. Аон упирается, и меня это как-то… настораживает, что ли. На что можетрассчитывать человек, когда против него такой набор доказательств? Должен же унего быть элементарный здравый смысл! Я никак не могу понять, что за всем этимстоит – его безмерная наглость или его истинная невиновность.