– Что? – насторожилась Соня.

– Наташка говорит, они снова сошлись… с отцом. Он к ней… приезжает.

Соня молчала, переваривая информацию. Она смотрела на Митю, пытаясь понять, как он к этому относится?

– В итоге, думаю, с мачехой он не договорится, – продолжал тот. – Натк… То есть Наташка говорит, Лариса очень злится. С мамой у неё давние счеты. Сонь, я раньше от радости прыгал бы, если б узнал. А теперь… тошно как-то.

– Слушай… А если Лариса продаст бизнес другому человеку – новый шеф тебя сразу уволит!

– Лариса говорит, не уволит.

– Что значит – говорит? Ты что – её спрашивал?

– Да, мы с ней обсуждали.

– Ну, это пока не факт… мало ли, что она говорит, а новый хозяин решит иначе!

– Сонь, там будет видно. Откуда я знаю, никто ещё ничего не продал. Правда, она собиралась оформлять сделку уже в декабре.

– Тогда Лариса с… дочерью от вас уедут?

– Лариса уже уехала, за город. А Наташку, думаю, отец не прогонит. Они с ним ладят, она ведь Лариску не поддержала.

– Он Наташу удочерил?

– Нет. Вообще она сейчас там на птичьих правах. Если в дом придёт моя мать… Наташке там жизни не будет.

В голосе Мити послышалось сочувствие.

Тут Соня не выдержала.

– Бедненькая… просто плакать охота! И куда же ей тогда податься-то?

– Соня!

– Что «Соня», Мить? У нас с Анькой твой папа последнее отбирает! Мара в этой квартире всю жизнь жила! Её дед с бабкой там жили! А сестрёнка твоя… она уж точно не пропадёт! Надо же, ужас какой – если в дом придёт твоя мать! У Наташи и своя мать имеется – тоже не нищая.

– Сонь… чего ты злишься? – нахмурился он.

– Да потому что! Потому что она постоянно ноет тебе по телефону! Чтобы ты пожалел!

– Ничего она не ноет… – разозлился он. – Тебе вообще ничего рассказать нельзя – зачем тогда спрашиваешь?

Соня отвернулась – она вновь не сдержалась. Сколько раз она ругала себя за безудержную, откровенную неприязнь к Наташе! Повторяла себе, что нельзя попрекать ею Митю, всё равно он считает её сестрой.

– Я про неё не спрашивала, – буркнула Соня. – Она и так у тебя через слово.

Это уж совсем никуда не годилось. Соня ожидала, что Митя вспылит. Но муж заводиться не стал.

– Глупенькая ты моя, – неожиданно ласково сказал он.

Крепко обнял её, и Соня тотчас забыла о ненавистной сопернице. Какая всё-таки глупость, и правда… Ведь он сейчас здесь, а не там. Он выбрал Соню. Навсегда выбрал Соню.

* * *

В субботу они с Митей впервые навестили Вадика в интернате. Ребёнок выглядел плохо, смотрел так, словно не узнаёт их, вёл себя замороженно, почти всё время молчал. Они тщетно пытались его растормошить. И только когда собрались уходить, мальчик неожиданно вцепился Соне в руку и разревелся.

Стена между ними сразу же рухнула. Впервые в жизни Вадик позволил усадить себя на коленки, обнять и поцеловать.

Соня утешала его, как могла. Рассказывала, как они будут жить все вместе, стоит только чуть-чуть подождать, как он будет играть с дядей Митей, как они поедут в Москву в гости к дедушке. И мальчик успокоился, отпустил её, а в глазах у него появилась доверчивая надежда.

Даже выйдя за ворота, Соня всё ещё оглядывалась, махая одинаковым казённым окнам, за одним из которых стоял Вадик.

– А вдруг ничего не получится… – мучилась она, – что тогда? Он ведь теперь будет ждать!

Они с Митей вновь и вновь обсуждали, как правильно собрать документы. Справка о здоровье – это ещё ладно. Из ЖЭКа… наверное, тоже. Неизвестно, конечно, чем теперь кончится история с квартирой. Пока-то все документы у Сони были в порядке, но она боялась, что существуют какие-то нормы квадратных метров на человека. В общем, всё это предстояло узнать. Самое сложное пока – получить справку о доходах. Митя надеялся взять для Сони фиктивную справку со своей работы, но и сам не был уверен, что Лариса пойдёт им навстречу.

Он предлагал поехать в Расков и расписаться там. Но это означало потерю времени, а, кроме того, в дело снова могли вступить Калюжные. Соня не сомневалась – они не позволят Диме повесить на себя чужого ребёнка, и тогда под угрозу ставилось само усыновление.

Нина Степановна тоже считала, что сначала лучше оформить опеку: во-первых, ребёнок быстрее окажется в семье на законных основаниях, во-вторых, после этого суд по усыновлению пройдёт как по маслу, в-третьих, можно будет использовать те же документы.

В свете новых забот Соня почти не вспоминала о предстоящем суде по квартире. Даже в такой, казалось бы, патовой ситуации она не чувствовала себя несчастной. Озабоченной, встревоженной, злой на Вову, виноватой перед Анькой – да. Но главное, убеждала себя Соня, они с Митей вместе, они смотрят друг другу в глаза. Господь на их стороне, он одобрил их брак. Значит, они справятся, выдержат.

Та ответственность, которую они на себя принимали, решив забрать Вадика, конечно, осложняла ситуацию донельзя. Вдвоём – это одно, но ребёнок не может остаться без угла и еды. Оба согласились, что заводить собственного малыша пока не стоит, только никак не могли сойтись на способе контрацепции, приемлемом для них обоих. Найденный в итоге компромисс не устраивал ни того, ни другого: Мите приносил физическое и эмоциональное неудобство, Соне – хоть и казался наиболее безобидным из всех, всё же не вязался с её убеждениями.

По совету всё той же Нины Степановны, да и по велению сердца, Соня в воскресенье отправилась в больницу – навестить Леонида Михайловича. Она ещё в пятницу созвонилась с его сыном, объяснила ситуацию. В результате договорились встретиться и поехать вместе – больница была не центральная, на окраине города. Симпатичный бородач лет сорока пяти оказался опытным водителем, его допотопные Жигули блестели и внутри, и снаружи, и не уступали на дороге лихим иномаркам.

Мужчина всю дорогу благодарил Соню за то, что она собирается сделать.

– Видите ли, папа хотел, чтобы мы взяли мальчика с собой. Не может о нём говорить без слёз, а ему нельзя сейчас нервничать. Но… сами понимаете. Папе теперь нужен уход, и ой какой серьёзный. Наверное, будем нанимать сиделку. Жена работает, сын вот только женился, ну, куда нам, скажите? Через два дня у меня отпуск заканчивается, надо отца забирать…

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – повторяла Соня. – Мы всё сделаем, мы будем звонить и рассказывать, как и что…

– Да я по глазам вашим вижу – повезло парню! – резюмировал мужчина. – И за квартирой присмотрите… Я не возражаю – пускай пацану остаётся. И вы там живите. Лишь бы этого ублюдка там не было, папаши его.

Пока всё шло очень гладко – прямо по плану Нины Степановны, но Соня всякий раз внутренне морщилась, когда речь заходила о квартире Вадика. И надеялась, что ей никогда не придётся воспользоваться дедовой добротой.