Как она могла даже думать, что появление мальчика ущемит их чувства, чем-то их обделит? Они посмотрели друг на друга и обнялись.

– Ну вот… – произнёс, наконец, Митя, оторвавшись от её губ. – А эти все… пусть думают, что нам плохо, да? Они никогда не поймут… как мы с тобой счастливы.

* * *

Первое заседание суда назначили на начало декабря – как ни всемогущ был Антон Калюжный, регламента судебного процесса он отменить не мог. А может, не захотел. Соня старалась об этом не думать. Она решила положить все силы на то, чтобы забрать Вадика, тем более что Нина Степановна активно взялась помогать.

В пятницу вечером Соня отправилась вместе с ней к отцу мальчика. Митю не взяли специально. Конечно, вряд ли там знали в лицо сына Калюжного, но рисковать не стоило – цена вопроса увеличилась бы тогда в разы.

Соня готовилась увидеть отвратительного, мерзкого типа, но встретила обычного, внешне приятного, но забитого мужичка – позднюю любовь профессорской дочки. В новой семье у него тоже не ладилось – судя по тому, как были одеты дети, денег катастрофически не хватало. Алименты, которые он платил Вадику, несомненно, создавали серьёзные дыры в семейном бюджете.

Разговор происходил даже не с отцом, а с его новой женой, которая сразу заявила, что всё в доме решает она. Услышав, что ребёнка хотят усыновить, женщина пригласила гостей пройти. Муж только переминался с ноги на ногу на пороге комнаты.

Нина Степановна была неподражаема. Хорошо поставленным голосом в профессиональных терминах обрисовала ситуацию, ни разу не упомянув про моральную сторону вопроса. Зато сразу же объяснила, что квартира бывшего свёкра отцу ребёнка никогда не достанется. Во-первых, Леонид Михайлович попросту может составить завещание в пользу родного сына. Во-вторых, даже если Вадик получит когда-нибудь часть жилплощади, органы опеки не позволят отцу распоряжаться этой частью. Одна только прописка теперь ничего не стоит. Вадик вырастет и никогда не простит отцу годы, проведённые в интернате. Единственный, хотя и негарантированный способ получить жильё деда – это забрать ребёнка в семью и воспитывать его в надежде на благодарность.

От варианта «забрать ребёнка в семью» хозяйку перекосило, и она схватилась за свой огромный живот. А Нина Степановна продолжала.

– Имейте в виду, – сказала она, – мальчик сейчас – ваш наследник, что бы вы ни приобрели – машину, дачу… Не забудьте о накоплениях. Зато если ребёнка усыновят – все его имущественные права на вашу собственность прекращаются. И алименты платить тоже будет не нужно!

Муж с женой переглянулись. Тут Нина Степановна сделала строгое выражение лица.

– Вообще-то, – поджала губы она, – без согласия отца можно и обойтись. Легко доказать, что он длительное время уклонялся от исполнения родительских обязанностей. Но, чтобы не затягивать судебные разбирательства, усыновители решили пойти мирным путем. Зная о вашем тяжёлом материальном положении… – она сделала многозначительную паузу, – мы окажем вам небольшую финансовую помощь. Но с двумя условиями. Во-первых, вы заберёте мальчика из интерната и передадите новым родителям – тогда, когда они будут готовы. Во-вторых – уже в понедельник заверите у нотариуса своё согласие на усыновление, причем конкретно – вот этой женщиной. И обязательно укажете там, что отказываетесь от всех личных имущественных и неимущественных прав и обязанностей в отношении ребёнка – иначе он останется вашим наследником и будет продолжать получать алименты.

Соня поняла – они победили. Ярмо под названием «Вадик» здесь будут счастливы сбросить – раз и навсегда.

– Нина Степановна! Я вам так благодарна! – повторяла Соня, когда они уже спускались по лестнице.

– Ну что ты, Сонечка, мне ведь тоже мальчика жалко… Но тебе будет очень, очень тяжело. Ты хорошо подумала?

– Да, мы всё решили.

– А… Дима – он что, так сразу и согласился?

– Он сам хочет, чтобы побыстрее!..

– Ну, это у него порыв… сама понимаешь. А наступят будни…

– Нина Степановна… Скажите… а Калюжные – они в курсе… ну, про Вадика?

Соне покраснела – получалось, она подозревала женщину в доносительстве.

– Бог с тобой! – испугалась женщина. – Если Валентина узнает, что я в чём-то тебе помогаю… И ты смотри, никому не проговорись!

– Понимаете, – поспешила объясниться Соня, – если они отчима моего подкупили… могут и здесь помешать.

Нина Степановна неопредёленно пожала плечами, но не ответила.

Митя ждал их снаружи, у подъезда. Видать, он уже замёрз, потому что ёжился и немного приплясывал. Соня в очередной раз с горечью вспомнила про его ботинки.

– Ну что, когда едем за Вадькой? – нетерпеливо спросил он.

– Да, правда, Нина Степановна, поскорей бы! – кивнула Соня. – Я уже тридцать тысяч с книжки сняла. А вдруг папаша возьмёт да и передумает? Или цену повысит… Или…

– Не горячитесь, – покачала головой Нина Степановна. – Во-первых, ребёнка надо подготовить, рассказать ему всё, настроить. Не такие уж вы ему близкие люди, для него даже хорошие перемены – тоже стресс. Во-вторых, подготовьтесь сами. У вас в квартире всё приспособлено для малыша? Спальное место, место для игр?

Соня с Митей растерянно переглянулись.

– Но и это не главное. Сначала надо получить документ от отца. Я сталкивалась с разными ситуациями. Однажды разрешила вот так взять ребёнка на праздники – документы на усыновление люди уже собрали. А мать-алкоголичка обвинила их в похищении!

С доводами Нины Степановны пришлось согласиться.

Решили провести в интернате все выходные, чтобы Вадик привыкал; Нина Степановна обещала договориться с директором о посещениях.

Они попрощались. Бывшая начальница направилась к своему автомобилю, а Митя с Соней остановили пустую маршрутку.

В машине Соня примолкла – она вспомнила все свои неприятности, Калюжных, и тревога сдавила ей сердце.

– Интересно, они на этом остановятся? – тихо спросила она у мужа. – Не придумают чего-нибудь ещё?

С матерью Митя не разговаривал с того времени, как Соню уволили с работы. Просто не брал трубку, и всё. Сейчас он только пожал плечами:

– У меня фантазия дальше не идёт. Как у них – не знаю.

– Я не могу быть спокойной, пока мы живём с ними в одном городе. Как будто на бомбе сидим!

Вдруг Соня кое-что вспомнила.

– А твоя мачеха… Чем всё закончилось? Продаёт она бизнес?

За это время они с мужем почти не разговаривали про Ларису – дабы не поминать её дочку.

Митя замялся, как всегда, когда надо было признаваться, что он продолжает общаться с «сестрицей».

– Ну… Наташа, – он подчёркнуто официально произнёс её имя, – говорит, там затишье. Отец пытается с Лариской договориться. И ещё… моя мать… она…