– Не-а, – пожала плечами сменщица. – Давно?

– С выходных. Дед – в больнице, инсульт, сын забирает его в Москву. Нина Степановна в курсе.

– А, так Нина же со мной не разговаривает. Я её предупредила, что ложусь на обследование, – объяснила та. – Сегодня новенькую приводили. Молоденькая слишком. Я, наверное, Таньку себе попрошу. А эта пусть вниз идёт. Так чего тебе надо-то?

– С детьми попрощаться.

Надька глянула неодобрительно, но её холодный приём уже с лихвой компенсировали окружившие Соню малыши.

– Ребята… я ухожу из садика… – решительно произнесла она. – Буду очень по вам скучать.

Соня выдержала бурю эмоций, прижала к себе разрыдавшуюся Настю и объяснила:

– Я в другой город скоро переезжаю. Вы уж не сердитесь на меня.

Надька явно сочла всё это показательным выступлением: мол, смотри, как меня дети любят.

– А ну-ка, кто постель не убрал? Что это тут за балаган? Живо все в спальню! – гаркнула она.

Ослушаться никто не посмел. Украдкой, наспех, Соня постаралась обнять каждого, кто успел подойти к ней – она уже чувствовала, насколько теперь здесь бесправна. Настя умудрилась подбежать к ней целых три раза, а вот послушная, исполнительная Яна давно отвернулась – Софья Васильевна для неё больше не существовала. Еле оторвав от себя Настю, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Соня отправилась вниз.

Нина Степановна была у себя. Она посмотрела на Соню с неменьшим удивлением, чем Надежда.

– Ты чего? Трудовую тебе отдали?

– Да, ещё вчера. Нина Степановна, а почему вы про Вадика мне не рассказали?

– Про Вадика? – растерялась заведующая. – Да вроде повода не было. А зачем теперь…

– Нет, ну как же так? Это же не чужие мне дети!

– Софья Васильевна! До того ли тебе сейчас?

– Да, до того!

– Ну, позвонили мне в понедельник, надо было срочно ребёнка пристраивать. Я его в самую лучшую группу отправила – ты же знаешь, со мной там считаются.

– Нина Степановна, пожалуйста, его надо срочно оттуда забрать!

– Это как – забрать? – изумилась заведующая. – Куда же, скажи на милость? К деду в больницу? Или ко мне домой?

– Нет, ко мне.

– У тебя что – с головой не в порядке? – вытаращила глаза Нина Степановна. – Кто тебе этот Вадик? Может, ты всех заберёшь, кто там оказался?

– Не всех. А его должна.

– Тебе своих проблем мало, да? Сонечка, я знаю, ты сама сирота, тебя удочерили, ну и что с того? У тебя сейчас не та ситуация, совсем не та…

– Нина Степановна, ну поймите же! Вадик там не сможет, я его знаю! Я представить себе не могу, как он там! Он же… он же дедушкин внук, домашний, такой беспомощный. У него энурез…

– А как же Дима? – заведующая проницательно смотрела на неё. – Или… может, вы уже расстались?

– С чего вы взяли, конечно, нет, – опустила глаза Соня.

– Так ты избавиться от него решила, что ли?

Женщина искренне недоумевала.

– Нина Степановна, с Митей мы сами разберёмся! Вадик… он ведь вообще с детьми не умеет общаться, он там один совсем… – снова начала Соня.

– Привыкнет со временем, все привыкают.

– Нет, нет, я не могу…

– Подожди-ка! – внезапно насторожилась женщина. – А как это – ты его заберёшь? Это не так просто, это сложная процедура, суд. И в неполную семью не отдадут. Вы что, всё-таки расписались?

Нина Степановна сверлила её глазами. Соню осенило – заведующая, небось, решила, что Соня собирается проделать фокус Мары – затянуть Митю в загс под любым предлогом.

– Нет, Нина Степановна, – невесело усмехнулась Соня. – Вы что – закона не помните? Теперь и один родитель может усыновить.

– Ну, не знаю… – протянула заведующая. – Ты же понимаешь, это потребует времени. Документы, инстанции…

– У Вадика формально отец есть, можно его попросить… Главное, привезти ребёнка домой – а потом всё решим. Ну, Нина Степановна! У вас же там все свои! Пока с документами… пусть числится в интернате, а жить уже будет у нас!

Заведующая задумалась.

– Вообще-то, мы его ещё как следует не оформили…

– Вот видите! Значит, надо с отцом решить и…

– Ну… Пожалуй, что с отцом можно договориться, он и сам будет рад избавиться от проблемы. Надо только заставить его добровольно отказаться от родительских прав. А то ишь, козлина, ребёнка ему не надо, а про квартирку-то, небось, помнит. Имеет право прописаться к сыну – в любой момент. Правда, оформить жилплощадь на себя ему не дадут – она дедова. Вадик там только зарегистрирован.

– А если с дедом что… – недоговорила Соня.

– Падчерица записана на него официально. Значит, Вадик имеет такие же права, как родной внук. Хотя, если завещания нету, квартиру получит наследник первой категории – дедов сын. Мальчик ведь не круглая сирота. Но я думаю, дед его не обидит, наверняка отпишет хотя бы часть. Папашу Вадика назначат опекуном над его имуществом. Только продать квартиру всё равно не позволят. Права несовершеннолетнего…

Глаза у Нины Степановны вдруг расширились, словно её осенило:

– Сонь, а ведь для тебя это сейчас реальный выход! С квартирой-то…

– Какой выход? – Соня таращила глаза на заведующую.

– Ой… – та поняла, что проговорилась. – Ну… у тебя ведь с квартирой сейчас проблема. Отчим в суд подаёт… Разделят вашу двушку на части – с чем останешься?

Соня даже опешила. Повестка пришла только вчера, и никто, кроме Димы с Анькой…

– Нина Степановна! С чего вы взяли – про квартиру?

– Ну… земля слухами полнится.

– Да какими ещё слухами? Это всё чушь собачья – у нас всё оформлено по закону, Вова ничего не добьётся!

– Сонь… Я скажу тебе, откуда узнала – ладно? А ты подумай: добьётся – не добьётся. Кое-кто и не такие дела выиграть может. Там всё куплено – и судья, и адвокаты. Так что, будь уверена…

– Калюжные? – наконец, осенило Соню.

Но каким боком отчим связан с Митиными родителями? Просто бред…

– Только я тебе ничего не говорила! – женщина сделала страшные глаза. – Ну, так что, насчёт Вадика – узнавать?

– Да, пожалуйста… – Соня всё ещё никак не могла прийти в себя. – Конечно.

Похоже, Калюжные, и правда, взялись за неё всерьёз – обложили со всех сторон.

– Ну, вот и выход у тебя будет, и доброе дело сделаешь!

– подвела резюме Нина Степановна, что-то для себя решив.

– Уговорим деда отписать Вадьке квартиру, хотя бы часть, приведёшь её в порядок, будешь там жить с ребёнком. Старик согласится – ему главное, чтобы зять туда не влез со своим семейством. И мальчику хорошо, и тебе.