– Нет, – поспешила объяснить Соня. – Мы Вадика забираем – помнишь, я тебе говорила? Так вот, он в интернате сейчас.

Анька только вытаращила на неё глаза – дар речи её покинул.

– Подожди… Я не врубаюсь чего-то – как это вы его забираете? А дед?

– У деда инсульт. Ань, давай потом, мы очень устали. Оставайся ночевать, завтра тебе рано вставать. И Мите тоже.

– Ничего, потерпит, – нетерпеливо отмахнулась Анька. – Так что – этот Вадик?

– Я оформляю опеку.

– Ни фига себе… Ну вы даёте! Делать вам, что ли, нечего? Да ну, не придумывайте…

– Ань, это уже решено.

– И куда же вы с ним поедете – в неизвестность? Не, не пройдёт! Или я с вами, или…

– Четверо бомжей? Нет уж… – упрямо покачала головой Соня. – Будем хоть знать, что у тебя что-то есть. А мы выйдем на работу, Вадик – в сад. Квартиру будем снимать, не одни мы такие… И потом – до раздела ещё далеко, первое заседание – только седьмого.

– Ох, как представлю – выезжать отсюда!.. – схватилась за голову Анька.

– Бедная мама… – опустила голову Соня.

– А может, Вова потребует компенсацию, а не жильё? – предположил Митя.

– Где же мы ему столько денег возьмём?

– Смешно… – усмехнулся вдруг он. – А у меня ведь в Москве такие апартаменты! Мать потребовала, чтобы отец мне купил.

– Ну да? И молчишь?! – изумилась Анька. – А что там сейчас – сдаёте?

– Понятия не имею. Документы у отца.

– Жалко! А как бы их забрать?

– Никак, – отрезал он. – Мне от него ничего не надо.

Соня только молча кивнула – уезжать от Калюжных за счет Калюжных? Вот уж точно, «спасибо, не надо».

– Так вот вы чего шкафов нагромоздили! – догадалась сестра. – Тоже мне, придумали, когда целая комната пустая!

– Ничего, так удобнее.

– А где ж теперь трахаться будете? Чур – не у меня!

– Не волнуйся, – спокойно парировал Митя. – Мы подождём, пока парень заснёт.

У них с Анькой выработался определённый стиль общения – цинично-откровенный. По отношению к Соне ни жаргона, ни молодёжного сленга Митя себе не позволял, зато с Анькой они регулярно обменивались подковырками.

Пока они соревновались в остроумии, Соня ушла на кухню, разогрела для мужа остатки ужина и принесла ему прямо в комнату.

– Делать вам всё-таки нечего, – зевнув, повторила Анька.

– Ну ладно, Сонька, вся в мать пошла, пока себе лишних проблем на голову не накидает, не успокоится. А тебе-то, Димон, на кой вдруг сыночек?

– Пригодится, – отмахнулся от неё Митя. – Я тоже люблю лишние трудности.

– Ну… в общем-то, да! – подумав, согласилась сестра. – Вы оба – психи, нашли друг друга.

Анька красноречиво повертела пальцем у головы.

– А во сколько же ты его родил, Димон? В девятнадцать, выходит? – не успокаивалась она.

– Думаешь, я тогда не умел? – хмыкнул он.

– О, ты-то, я думаю, и грудным умел.

– Хватит! – не выдержала Соня. – Противно слушать. Пошли спать, язык уже не ворочается.

– А ты заткни уши, у нас ещё всё ворочается… – начала неугомонная сестра, но её прервал звонок.

Мелодия раздавалась из Митиного телефона. Анька первая схватила со стола аппарат.

– Ага… «сестрёнка» звонит, – презрительно усмехнулась она. – Двенадцатый час, между прочим. Сонь, вот я бы на твоём месте…

Но Соня уже выхватила у неё мобильник и, в упор глядя на мужа, протянула ему. Выходить из комнаты Митя не стал, дабы показать, что у него нет никаких секретов, но чувствовал себя, прямо сказать, неуютно.

– Да, Наташ, привет… – неохотно поздоровался он. – Я? Дома. Что? Что?!

Глаза у Мити стали безумными. Соня сразу поняла – случилось что-то непоправимое.

– Нет, подожди… Как, как это? Кто сказал – может… О, Господи… Наташенька, милая, пожалуйста, успокойся… Не кричи, я ничего не пойму так… Я приеду – хочешь? Я прямо сейчас приеду! Ты где? Куда везут? А там? Только перезвони мне, сразу же перезвони… Я тебя встречу… Отец там? Он тебя забрал?

Трубка ещё что-то прокричала истошным голосом, потом настала тишина. Митя смотрел прямо перед собой и не мог вымолвить ни слова.

– Что… что случилось? – одними губами спросила Соня.

– Лариса. Ларису убили, на даче. Ограбление. Натка сказала…

Он помотал головой, словно отгоняя от себя наваждение, потом скрючился, обхватив колени, и застонал:

– Как же так? Как же… Был человек – и нет… Нет, не могу, не могу представить! Такой смертью жуткой…

Все в ужасе замолчали, не зная, что говорить.

– А… как её?.. – наконец, поинтересовалась Анька.

– Застрелили. Всё из дома вынесли.

– Там же охраняемый поселок небось?

– Да… проникли как-то. Наверно, убийца с охранником в сговоре – тот исчез.

Соня подсела к нему, обняла, прижав к себе его голову.

– Митенька, родной… скажи, что надо делать? Тебе надо туда ехать?

– Не знаю… Натка сказала, отец её забрал. Она чудом уцелела, понимаешь! Лариса там уже почти месяц жила, а Натка к ней поехала. Но они поругались, Натка побежала к подружке ночевать. Как будто чувствовала…

– А охрана?

– Не знаю. Все куда-то исчезли. Прикинь, каково теперь Натке? Ещё и в ссоре расстались…

– Ужас… Мить, если надо – поедем туда вместе. Или пусть приезжает к нам.

Соня и сейчас не жаждала видеть Наташу; понимала, что горе и жалость только сблизят её с Митей. Но ведь эта беда была реальной, не придуманной, кошмар – настоящим. Соня сама пережила смерть близкого человека, и хорошо представляла, каково это… Всё казалось ничтожным, меркло на этом фоне.

– Нет… пока не надо… они у следователя сейчас, – глухо ответил Митя.

– Отец твой наверняка весь город поставит на голову. Их найдут, вот увидишь!

Митя только кивнул. А потом поднял голову, словно хотел что-то сказать, и вдруг замер. Выражение лица у него изменилось, в глазах появилась новая, тревожная мысль. Соня вглядывалась в него, опасаясь расспрашивать.

Неожиданно он вскочил и направился в коридор. Соня поймала его за рукав.

– Митенька, что ты… – жалостно позвала она.

– Подожди… не ходи за мной.

Он ушёл на кухню и там затих. Соня застыла в нерешительности.

– Не трогай его сейчас, – деловито посоветовала Анька.

– Он всё-таки жил с этой мачехой, хорошо её знал. Нет, ты посмотри – вот что деньги с людьми делают! Вот ты – миллионер, вот раз – и адью!