– Ах, вот оно что… – протянула Соня. – Ну, и как она?

– Немного успокоилась. Вообще – плохо.

– Ты её, конечно, утешил и поддержал, – Соня едва сдерживала язвительный тон, сама понимая, как это низко с её стороны.

– Постарался, – он не реагировал на провокации.

– Ну, и каким же образом ты старался? – слетело у неё с языка.

Митя молчал. Соня схватилась за голову, вскочила и подбежала к окну.

– Всё, я больше не могу, – выкрикнула она. – Или ты разговариваешь со мной, или я… Мить, я не знаю, что думать!

Он поднял на неё непонятный взгляд.

– Соня… я не представляю, как это даже сказать, – медленно проговорил он. – Язык не ворочается. Не могу врать, вот и… А сам постоянно – только об этом.

Сердце у неё ухнуло и упало. Соня догадалась, что сейчас услышит. Значит, всё так и есть. Митя ей изменил, изменил с Наташей. И что же, что ей теперь делать? Может, заткнуть уши, не слушать? Что – вообще – теперь – делать? Умереть… лечь и умереть…

А он продолжал, жестоко, бесчеловечно продолжал, глядя не на неё, а куда-то в сторону. Соне хотелось крикнуть, заорать, чтобы он прекратил, чтобы просто взял и ушёл… но она словно примерзла – холод мгновенно охватил ее, от пальцев ног до кончиков волос.

– Я не понимаю, как с этим жить… – произносил он. – Соня… я замарал тебя… Я не смею быть с тобой, пачкать тебя. Ты не должна была выходить за такого, как я… Даже одна только мысль – она меня убивает. Натка молчит, словно ничего… но… Но, может, это не так? Может, это просто бред? Мой собственный бред?

О чём это он? Соня держалась за подоконник, стараясь справиться с ледяной дрожью во всём теле.

– Господи, Соня! – неожиданно выкрикнул Митя, вскочив. – Скажи мне, что я сошёл с ума, что это неправда!

Он бросился к ней и обхватил обеими руками. Она принялась отпихивать его, вырываться, но он сдавил её – с такой силой, что Соня даже вскрикнула от боли.

– Скажи… может такое быть? Что это он… отец?.. Понимаешь? – Митя ткнулся ей в плечо.

– Что – отец? При чём тут… пусти меня…

Соня находилась в полубредовом состоянии, не в силах услышать, что он ей говорит.

– Он… ну, то есть, по его приказу… Ларису… убили, – выговорил, наконец, Митя.

Ошеломлённая, Соня откинула голову, чтобы увидеть его глаза. Она пыталась что-то сообразить. В голове у неё возникла только одна мысль:

– Подожди… Ты был… ты не был с ней? С Наташей?

– О чём ты, Соня… – простонал он. – Опять ты… Ты поняла, что я сейчас тебе сказал? Скажи, такое возможно?

Соня снова почувствовала, что может дышать, что она у себя дома, что всё на своих местах. Что муж говорит ей о чём-то другом, но вовсе не о своей измене! Ледяное объятье кошмара отпустило Соню. Обессиленная, она смотрела на Митю, заставляя себя вникнуть в смысл его слов.

– Я как будто в грязи… словно это я сам… – повторял он.

– Мить… успокойся… – ошарашенно произнесла Соня. – Ты что? Я… я так не думаю. По-моему, это чушь. Да нет, нет! Не может он быть таким монстром. Убить… Нет, Мить, не верю я в это. Ты же его знаешь…

– Не знаю я его, Сонь… Я с ним только последние несколько лет жил. А говорили всякое. Я никогда не верил… не хотел верить!

– Ну и не спеши верить сейчас! Сам посуди – зачем ему это? Из ревности – так он же не сумасшедший… Тем более, ты говоришь, они давно порознь. Значит, из-за денег? Ну, отбирала она у него часть бизнеса. Но ради такого не убивают, Мить! Убить – это какую грань перейти надо! Тем более близкого когда-то человека. Да и если рассуждать практически – ведь это же страшно, могут вычислить. Разве стоит половина бизнеса того, чтобы остаток жизни провести в тюрьме?

– Какая тюрьма, Сонь… Вся ментура в городе – его. Я ещё удивляюсь, что мы с тобой до сих пор не в тюрьме, – горько усмехнулся Митя.

– Ну, это уже какие-то ужастики. Дон Корлеоне прямо! Думаешь, он способен… да нет, чепуха!

– Я не знаю, что мне думать. С Наташкой он сейчас по-хорошему, утешал её, даже сказал, что поможет разобраться с делами, что всё это теперь её по праву… Что сына у него больше нет, только дочь… – Митя помолчал. – Нет, я пытаюсь как-то сложить концы с концами, но… Какое ограбление, Сонь, это же бред! Анька твоя права: там охранников – на каждом пятачке по сто человек. Таких, как Калюжный, не грабят!

– Да все мы под Богом ходим… – пробормотала Соня.

Сейчас, в свете сказанного Митей, ей стало не по себе. Конечно, Соня всегда думала о Митином отце плохо. Как и все в городе, знала, что богатство Калюжный нажил неправедно, захватывая чужие предприятия, подминая всех под себя, подкупая кого только можно. Что там говорить – на себе испытала, как легко он перешагивает через людей… Даже на чувства сына ему наплевать.

Но поверить, что отец её мужа – хладнокровный убийца? Обычный гангстер, способный замочить человека – жену – просто из-за денег, пусть даже и чужими руками? Всё-таки один грех не обязательно предполагает другой. Например, в травле Сони участвует Димина мать – так что же теперь, и её причислять кубийцам?

– Я не верю, Мить, – твёрдо повторила она. – И ты лучше забудь об этом.

– Я не знаю, как мне на похороны ехать. Я на него смотреть боюсь.

– А ты не смотри. Твоя мама поедет?

– Не знаю. Вряд ли Натке это понравится.

– Вот, кстати! – в голову Соне пришла умная мысль. – Какой смысл убивать Ларису, если всё наследует дочка? Она выйдет замуж, станет самостоятельной… Стоило ли так рисковать – ради чего? Чтобы получить вместо одного конкурента – другого?

Митя бросил на неё странный взгляд.

– Я уже думал об этом, – сказал он. – Наташка в тот день поехала к матери. А что если их – должны были вместе… понимаешь? Кто же знал, что она из дома уйдёт? Я удивляюсь, почему она молчит… Неужели ей в голову не приходит самой, что…

– Но теперь-то её никто не трогает.

– Сейчас, сразу? Рискованно. За ограбление уже не выдашь – два раза подряд.

– Мить, прекрати! Пусть разбирается следствие. Есть такое понятие – презумпция невиновности. Думаю, твой отец имеет на это право – тем более, в твоих глазах.

– Ты его защищаешь? – удивился Митя. – А я думал… думал, ты сама считаешь, что это он, просто молчишь.

– У меня мелькнуло в голове что-то подобное, но я сразу же отмела! – честно призналась Соня.

– Просто потому, что он мой отец, да? А если ты узнаешь… если тебе точно скажут… что это он? Как, как ты будешь со мной жить после этого? Да ты дотрагиваться до меня не захочешь… – застонал он.

– Митенька… Ну при чём тут – ты и он, в конце концов! – она обняла его и начала целовать, успокаивая. – Дети за отцов не отвечают. Ты – это ты. Я всегда буду любить тебя… Тебе надо было сразу сказать мне. Никогда больше так не молчи, слышишь? Ты ведь сам чуть не убил меня!