К слову, где Тьерр, где её наставник по собачьим премудростям? Вся его команда в сборе, они все сейчас поднимаются на лифте, идут по коридору, который пахнет химикатами и искрит магическими излучениями, — наверняка направляются в лабораторию. Разговоров никто не ведёт — все заняты тем, что отвечают на радостные приветствия всех встречных:

— Нашли?!

— Нашли.

— Поздравляем с возвращением начальства!

— Спасибо.

Чёрному кивали с широкими улыбками на лицах, он в ответ тоже важно кивал и дёргал ухом. На Таню и Стира смотрели с любопытством, но процессию расспросами не задерживали — здесь, как и в здании всекосмической полиции, царил военный порядок.

Первым делом их привели в медицинский отсек крейсера, где Чёрного и Таню поместили в медицинские капсулы, из которых они вышли, как новенькие, даже швы были сняты, а на их месте под шерстью розовела новенькая кожа. Стир восхищенно поцокал языком, осмотрев Таню, — он о таких технологиях лишь краем уха слышал.

Следующая остановка была в лаборатории, где их встретили возгласами сразу три учёных мага, окруженные кучей подручных лаборантов:

— Наконец-то мы раскроем тайну этого заклинания! — говорили они. — Значит, оно не только сигнал идентификационного маячка гасит, но и смене формы тела препятствует? Вас замуровали в теле второй ипостаси — это неслыханно! Это преступление против свободы личности! Мы вас сейчас быстро расколдуем, литэйр, только ряд заклинания вычленим и мигом его распутаем.

Литэйр?! Таня выловила обращение к Чёрному и чуть не рухнула с лап долой: преступники в склепе называли Тьерра литэйром и это звучало как высокое звание. Тьерр на крыше разговаривал с лысым змеем, как со своим подчинённым, все именуют Чёрного «шефом», а тут ещё и «литэйром»… Вряд ли у них каждый второй носит это звание!

Мать честная, Таня начинала подозревать, в какого мужика превратится её Чёрный! Недаром он всегда напоминал ей Тьерра: и суровостью, и редкой нежностью, и тягой к её обучению. Особенно последним!

Чёрного провели в центр многолучевой пентаграммы, облепили датчиками, укутали слоями магических полей. По огромным мониторам побежали строчки данных, что-то засветилось, где-то затрещало, голоса крикнули: «Есть! Запускаем дешифратор!» — и пространство над пентаграммой стало мутнеть, скрывая силуэт Чёрного.

Повисло молчание, нарушаемое лишь шумом процессоров и треском магических разрядов. Таня нервно переступила с лапы на лапу: а если они спалят её пса?! Пусть лучше живёт собакой, чем помрёт человеком!

— Не дёргайся, в полиции работают лучшие из лучших, — подмигнул ей лысый. — И его расколдуем, и тебя расколдуем, красавица.

Силуэт за мутной пеленой начал вытягиваться вверх. Вокруг него закрутились вихри, раздался громкий хлопок, муть рассеялась, а в центре пентаграммы разогнулся сидящий на корточках человек. Он встал в полный рост и действительно оказался Тьерром. Более худым, чем помнился Тане, с более резкими чертами лица, но несомненно Тьерром.

— Вот тебе и собака, — вырвалось у потрясённого Стира. Он, конечно, уже успел понять, что пёс непростой, но увидеть это собственными глазами — совсем другое дело.

Лаборатория взорвалась криками «ура» и аплодисментами. Блондинка с радостным визгом повисла на шее своего обнаженного шефа, он успокаивающе погладил её по спине. К Тьерру подходили, трясли его руку, а блондинка продолжала висеть на нем, обливая слезами его широкое плечо. Нагой вид этого плеча её абсолютно не смущал, как и нагой вид всего остального мужского тела: складывалось устойчивое впечатление, что в этом теле нет ничего, что ей не довелось бы видеть ранее. И видеть часто.

Таня отвела взгляд от этой картины. Она признала в этом мужчине того, кого прежде считала лучшим другом и кого умудрилась полюбить в шкуре пса. Это всё ещё был он — её Чёрный и её самый близкий человек. В этот момент она была искренне рада за него, поражаясь превратностям судьбы, что столкнули её с Тьерром в темном мире, да ещё и в собачьем вольере. Рада, несмотря на то, что сама переходила для него из разряда «пара и спутница жизни» в разряд «четвероногий друг».

«Если я останусь собакой на всю жизнь, то сойду с ума от неразделённой любви к существу несовместимого со мной вида. Не совместимого полностью. Оборотень Тьерр не создаст семью с простой собакой, — понимала Таня. Ей было больно видеть, как красивая девушка прижимается к тому, кто стал для Тани самым близким существом во вселенной, но высоко держала морду: — Собака-ревнивица — это смешно и жалко».

Кто-то из лаборантов догадался принести халат, и теперь блондинка прижималась к слегка одетому «шефу», который сразу спросил:

— Что по делу мира Маэль? Вы обнаружили установленные мною камеры? Поймали Люкиэля?

— Да, всё нашли, преступников уже осудили, — ответил Хвар и кратно рассказал историю ареста преступной группы и суда над ней.

«Никогда бы не подумала, что Люк — убийца, — грустно подумала Таня. — Для меня он был хорошим хозяином, он вообще любил природу и животных больше, чем людей. В какое страшное преступление вылилась эта любовь!»

— В целом мне всё ясно. Как вы вышли на мой след? — поинтересовался Тьерр.

— Непросто. Мы искали вас и в первой ипостаси, и во второй, но отыскать собаку куда сложней, чем человека, — начала издалека Амели.

— На то и был расчет, помимо прочего, — согласился Тьерр. — Люкиэль сказал мне напоследок: «Собаке собачья жизнь», и пообещал, что я возмечтаю о смерти.

— Вот что он толковал о собаке! Я-то подумала на колхи.

— Так как вы вышли на мой след? — повторил Тьерр.

— А мы не на ваш след вышли, шеф, — рассмеялся лысый, — мы шли по следу колхи. Я уверовал в женскую интуицию: Амели с самого начала толковала, что колхи приведёт нас к вам, и оказалась абсолютно права.

Последовал рассказ об ошейнике, который украли у браконьеров, державших Таню в плену. О том, как вышли на Кравена, на клуб, как изумились Хвар и Г рон, когда в одном вольере с рыжей колхи действительно обнаружился их шеф, как и предсказывала Амели. Поскольку шеф был ранен, то они запросили поддержки, попутно проморгав ситуацию с колхи, которую чуть не убили на арене, когда помощь уже висела на орбите.

— Мы видели в сети запись вашего последнего боя шеф — это было потрясающе, — сказал Грон. — И колхи билась классно, как настоящий спецназовец!

— Ага, век бы такого больше не видеть, — всхлипнула Амели, отлипая наконец от Тьерра и присаживаясь перед Таней, поглаживая её и лаская.

— М-да, это редчайший случай того, как неверная гипотеза приводит к правильному результату, — хмыкнул Тьерр. — Моя встреча с колхи являлась чистой воды случайностью, уверяю вас.

Под удивленные возгласы, потеснив блондинку, Тьерр присел перед Таней. Мягко улыбнулся ей, провёл рукой по голове, заглянул в глаза.

— Мне в моём человеческом теле достанется хоть капля той заботы и нежности, что щедро дарились мне в теле собаки? Честно говоря, не хотелось бы всю жизнь провести в шкуре, так что надеюсь на положительный ответ, — лукаво сказал он, весело блестя яркими жёлтыми глазами, в которых еле уловимо проскакивали зелёные искорки, как пузырьки в шампанском.