— многие собаки из тех, кого видела на арене Таня, выигрывали бой, вцепляясь в шкуру противника и пережёвывая её зубами, добираясь до живота или горла — при таком раскладе у Тани в преимуществах её длинная, густая и шелковистая шерсть, сквозь которую не так-то просто добраться до шкуры, да и перебирать зубами затруднительно: вся глотка забьётся шерстью так, что врагу станет трудно дышать. У серой шерсть короткая и жесткая на вид, так что вариант вцепиться близко к горлу и повиснуть, перехватывая шкуру всё ближе к опасной зоне, — это возможный успешный вариант.

— равновесие — краеугольный камень любого собачьего боя. Чёрный научил Таню удерживаться на четырёх лапах, а серая может не знать всех приёмов.

Когда до стоящей в темноте клетки Тани долетели звуки первых боёв, она была относительно спокойна. Сильнее всего она опасалась психологической проблемы: того, что в ответственный момент попросту не сможет вонзить клыки в трепещущее тело и убить живое существо. Конечно, можно было бы положиться на инстинкты, для которых подобных забот не существовало, но между разумом и инстинктами можно было выбрать лишь что-то одно. Таня решила положиться на разум и надеялась, что с этим решением она не прогадала.

Её вывели на арену. Речи конферансье звучали так, словно он подслушал их в фантазиях Тани.

Под крики толпы её провели по кругу, подвели близко к серой и дали той возможность вволю порычать, поскалить зубы и ощетиниться. Сама Таня не тратила силы на этот собачий ритуал, она крепко держала в узде свои инстинкты и собиралась с духом перед боем. Она не смотрела вверх, и без того отлично зная, что Чёрный стоит у стенки вольера и смотрит на неё. Она отлично представляла, что он сейчас чувствует. Оказалось, что стоять на арене легче, чем смотреть сверху. Неожиданно, но факт. Смотря на бой Чёрного, она мучилась отчаянием от невозможности чем-либо помочь, её убивало собственное бессилие. Сейчас же осознание, что всё зависит только от неё самой, успокаивало.

По линиям энергетической сети пустили импульсы, болезненно жалящие тело. Работники арены палочными ударами и криками старательно раззадоривали Таню на бой. Не желая получить лишнюю порцию ударов, Таня оскалилась и зарычала, копируя поведение серой. Наконец, с неё сняли путы. На арене остались лишь она и её противница. Серая собака была откровенно счастлива, что люди предоставили ей такой уникальный шанс расправиться с соперницей.

«Серую точно привезли из светлого мира, она не знает, что подобных шансов будет столько, что их „уникальность“ быстро утратит свою привлекательность», — отстранённо подумала Таня.

Серая молнией метнулась к ней, и Таня напряглась, приготовилась к выполнению первой стратегической задачи. Как только лапы серой в гигантском прыжке оторвались от земли, Таня стелящейся тенью кинулась на песок, перевернулась налету и проскользила на спине под телом противницы, выставив вверх лапы с выпущенными когтями. Острые, как лезвия бритвы, когти прорезали живот серой, покрыв его алыми бороздами. Таня вихрем взвилась на лапы, разворачиваясь мордой к визжащей от боли собаке. Пользуясь тем, что серая впала в шок от сильной боли, Таня метнулась к ней и впилась в заднюю лапу.

Хруст сломанной кости — и серая вновь взвизгнула от боли, но на этот раз не упустила свой шанс вцепиться в загривок Тани. По арене покатился рыже-серый клубок, состоящий из лап, зубов и летящей во все стороны шерсти. Если бы не удачный первый удар, то на жизни Тани можно было бы ставить крест, но из распоротого брюха серой хлестала кровь, её хватка становилась всё слабее. Мощным ударом задних лап Тане удалось вторично попасть по животу и отбросить от себя визжащую серую. Собака вскочила на три лапы, но Таня тут же тараном сбила её с ног, полоснула по морде клыками и отскочила в сторону. Серая поднялась еще раз, но вновь была сбита. Кровопотеря серой становилась критической, и собака сдалась: она с визгом припала к песку, метя хвостом перед Таней, объявляя о своей капитуляции и полной покорности.

«Всё», — только эта мысль билась в голове Тани, когда её уводили к ветеринарам.

Она смутно слышала слова врачей, что раны у неё не слишком глубокие и что внутренние органы не задеты, удивляясь про себя, что на её теле обнаружили какие-то раны. В запале боя, сосредоточившись на единственной задаче остаться в живых, Таня не заметила, что ей тоже досталось от клыков серой. Говорили, что бой длился четверть часа, и Таня не могла поверить, что молниеносная по её ощущениям схватка заняла столько времени. Отнесут ли её в вольер к Чёрному или ей не суждено убежать из этого вертепа?

О том же спорили Кравен и Мафин, пока выигравшие получали свои деньги, а проигравшие толковали о невиданной хитрости колхи, обманувшей их своим изнеженным и изящным внешним видом.

— На кой сажать рыжую с Черным, коли следующей вязки еще год ждать? — злился Кравен, опять проигравший на ставках и вынужденный тратить кредиты на целительскую помощь серой, чтобы не потерять выложенные за неё наличные.

— Дурень, это же готовый рекламный ролик: «Победительница отправляется на свидание с возлюбленным псом, а серая сидит в сторонке и надеется на реванш», — толковал Мафин. — На их следующий бой ставки будут ещё выше, а ты натаскай серую в тактике боя, чтоб не попадалась в простейшие ловушки! Три дня тебе на подготовку и снова стравим сук на сцене. Серую маги полностью вылечат, а колхи ещё будет слаба, так что вторично не победит, а у серой как раз разгар брачного сезона наступит — всё нам на руку играет, чуешь? Многие во второй раз поставят на колхи, а уж мы постараемся сделать так, чтобы живой со сцены она не ушла.

Этот план Кравен одобрил и приободрился: он не бездарно профукал кредиты на виенского шумеха, собака еще принесёт ему прибыль.

Впервые Таня была искренне счастлива, что её несут в вольер и запирают за решёткой! Даже накатившая боль от ран казалась мелочью. Пока её сгружали на подстилку, двое магов удерживали магическую ограду, запершую Чёрного в дальнем углу: в этом углу огромный пёс так яростно рычал на Кравена, что кровь стыла в жилах.

— Рычи, сколько хочешь, в итоге всё равно будет по-моему, — пренебрежительно бросил Кравен, запирая клетку — ключи от всех вольеров были только у него, Мафина и двух старших охранников.

Люди ушли, развеяв магическую загородку, и Чёрный подскочил к Тане грозно рыча и нежно ворча в одно и то же время. Он легонько тыкался в неё носом, зализывал раны, зарывался мордой в её длинную шерсть и глубоко вздыхал. Прилив необычной для пса нежности тронул Таню до слёз. Если бы она могла, то клятвенно пообещала бы ему никогда впредь не предпринимать ничего опасного, чтобы ему не приходилось так переживать за неё. Увы, её жизнь сплошь и рядом состояла из одних опасностей, поэтому она отвечала лаской на ласку и махала хвостом, уверяя, что ничего слишком страшного с ней не произошло. Рычание Чёрного из грозного становилось одобрительным, а во взгляде изжелта-зелёных глаз появилось новое выражение: пёс гордился тем, как ловко и хитроумно его подруга расправилась с сильной соперницей.