«Что, мерзавец, руки коротки? Невооруженным в клетку войти не хочешь? Боишься без палки и решётки силами со мной померяться?» — зло думала она, следя за палкой и ожидая, что враг кинет в неё эту палку или достанет энергетическую плеть.

Кравен прищурился на непокорно рычащую собаку и внезапно обрушил удар на лежащего у самой стены израненного пса. Чёрный зашипел сквозь зубы, ответил яростным рёвом и попыткой встать на лапы, а Таня жалобно взвыла, подскочила к подстилке Чёрного и вцепилась в неё клыками, отволакивая на безопасную территорию в центр вольера. Как она не предусмотрела такого исхода?! Почему сразу не побеспокоилась обезопасить раненого друга?!

Загородив своим телом Чёрного, Таня молча уставилась на Кравена.

— Хорошо, что взгляды не убивают, — ухмыльнулся управляющий. — Если ты не ждёшь щенков, рыжая, то… тебе крепко не повезло.

В тишине ночи Таня полезла в подпол. Она мочалила прут, представляя себе, что вгрызается клыками в шею Кравена. Таня не знала, с каких пор в ней пробудилась такая кровожадность, но окажись перед ней управляющий, она бы без тени сомнений впилась ему в горло. Она догадывалась, что её ждёт после визита к ветеринарам: её выставят на ближайший же бой. Через сколько дней её должны отправить на проверку? Если информация Стира была верной, то через пять, — хватит времени, чтобы Чёрный выздоровел, а она догрызла последний прут. Однако вероятность, что она попадёт на арену, оставалась немалой, и перед мысленным взором сами собой проносились сцены битвы Чёрного со сворой псов. Таня наконец могла сосредоточиться на отдельных моментах боя и допущенных соперниками Чёрного ошибках. Пока зубы занимались своим делом, она анализировала эти ошибки и думала, как бы можно было поступить, чтобы выиграть: наука Чёрного не пропала даром.

Раздавшийся рядом с ней шорох напугал Таню до полусмерти. С испуганным шипением она вылетела из дыры, рыча и прижав к голове уши, готовая к немедленной атаке. Обернулась и наткнулась на Чёрного, приползшего к ней на помощь.

Ох, как Таня разозлилась! Так не злилась даже её мать, когда больной ангиной отец, с температурой 38,5, отправился в военчасть принимать какой-то срочный, важный груз!

От её агрессивного рыка Чёрный забавно припал к полу, распластав все лапы, и испуганно поюлил назад, хоть глазищи его весело мерцали в темноте. Он пробовал поворчать, но его голос перекрыл визгливый рык разъярённой Тани, и пёс решил не настаивать на своём мужском праве сунуть нос во все дела. Таня решительно прогнала его обратно на подстилку, постояла над ним, раздраженно и нравоучительно рыча, ткнула носом в его лоб и вернулась к поднятой половице. Прежде чем скрыться под ней, она обернулась и ещё разок грозно рыкнула, так чтобы и самый непонятливый пёс без перевода понял: «Сунешься — порву на кусочки и забуду сшить обратно!»

Вернувшись к пруту, Таня несколько изменила тактику: не только перепиливала его клыками, но и время от времени наваливалась на него всем весом, стараясь раскачать, и дёргая прут из стороны в сторону, насколько позволял оторванный второй конец. Она пыхтела и трудилась изо всех сил, подогреваемая жуткой картиной того, как стоит на арене напротив злобно рычащего, пригнувшегося для атаки пса. Когда внутренние часы начали сигнализировать о приближении рассвета, прут под клыками Тани громко хрустнул и вдруг до крови расцарапал ей нёбо острым краем отломившегося конца. Таня попятилась, прут зазвенел о каменные плиты, откатившись дальше под пол вольера. Сглатывая кровь, Таня не сразу осознала, что миссия побега подошла к своему финалу. Она попробовала втиснуться в образовавшееся между прутьями пространство, и её тело легко пролезло в дыру. По-пластунски Таня подобралась к краю вольера, подсунула под него нос, голову и смогла осмотреться за пределами клетки. Она могла вылезти наружу! И Чёрный сможет, здесь места с запасом: основания, на которых стоит вольер, достаточно высоки и для его головы. Дальше проще простого спрыгнуть в партер первого этажа, перескочив через бордюр, и выскользнуть на улицу через открытое на проветривание узкое окно!

Выбравшись обратно, Таня заложила доской дыру и подбежала к Чёрному, смотрящему на неё странным взглядом. Радостно повизгивая, Таня тыкалась в его морду, выплёскивая наполнившее её ликование. Чёрный одобрительно поворчал, а потом затих, пристально глянул на неё и требовательно мотнул головой в сторону тайного лаза. Рыкнул и снова мотнул головой.

Он предлагает ей бежать в одиночку, не дожидаясь, когда он выздоровеет???

Чёрный зарычал, с трудом приподнялся и пихнул её в бок, сдвигая в сторону оторванных половиц. Да, она не ошиблась: пёс, кажется, удивлён, что она вообще к нему вернулась, не сбежала сразу, как только высунула морду на свободу. Поэтому он так странно смотрел на неё поначалу: услышав звон оторванного прута и увидев, как она исчезла под полом, он не ожидал, что она останется в клетке. Он думал, она оставит его на растерзание Кравену, который перевернёт вверх дном всю клетку, выясняя, как она сбежала?!

На Таню нахлынула горькая обида. Она перестала радостно скакать, прошагала на свою подстилку и улеглась, развернувшись хвостом к морде Чёрного. Раз он такого мнения о ней, то она с ним не разговаривает! Пусть лежит и думает свои гадкие мыслишки в одиночестве! Без неё!

До неё долетел глубокий вздох. Чёрный поелозил по подстилке и легонько прикусил кончик её хвоста.

Таня непримиримо поджала хвост, уложив его с другого бока. Она не удостоила Чёрного даже презрительным фырканьем. Она, она… она будет спать на другой половине!

Вскочив, Таня ухватила свою подстилку и дёрнула, желая уйти подальше от пса. Подстилка затрещала, но не двинулась. Подняв глаза, Таня увидела, что в другой край крепко вцепился белыми клыками Чёрный.

Таня зарычала сквозь стиснутые челюсти. Треугольные яркие глаза Чёрного стали умоляюще-просительными, его толстый плюшевый хвост виновато замолотил по полу, но зубы пёс не разжал.

Гад! Если бы он не был болен и беспомощен, она бы его покусала! Она бы применила к нему метод воспитания Тьерра, который именовался «оставлять без завтрака»! Таня обиженно пыхтела и продолжала тянуть подстилку, пока не сообразила, что та вот-вот порвётся. Выплюнув подстилку, Таня решила, что можно поспать и на голых досках, ей не впервой, в клетке у браконьеров никаких роскошных шкур не валялось. Она гордо вскинула голову, отвернулась от Чёрного и… услышала за спиной его болезненное скуление.

Как она так быстро оказалась рядом с псом, Таня сама не поняла, но факт оставался фактом: она встревожено обнюхивала Чёрного и облизывала его нос, чтобы убедиться в отсутствии жара. Жара не было, да и запаха боли не чувствовалось. Пёс-притворщик облизал её в ответ, жалобно заглядывая в глаза, и Таня сдалась: вздохнула и легла рядом, морда к морде. Чёрный взгромоздил на неё лапу и ласково заворчал прямо в ухо. Таня поуютнее примостилась в его объятьях, дождалась, когда нежный рокот пса сменится сонным сопением, и успокоилась. Не вызывало сомнений, что они с Чёрным окончательно признали взаимные права друг на друга, признали, что отныне будут пробиваться по жизни исключительно вместе.