«Увы, теперь и я вижу это, — вмешивается еще чей-то бесплотный голос. — Но не будем огорчать пожилого заслуженного человека. Дадим ему доиграть его игру до конца!»

Ты вздрагиваешь, понимая, что, кроме тебя с твоим стариком и Великого магистра, который не имеет к этому разговору никакого отношения, в комнате есть только один человек.

Ты поднимаешь взгляд и смотришь в глаза Владыки. Он отвечает тебе таким же взглядом.

«Приходи завтра. С утра. Раньше, чем этот… «хранитель Зари»…» — безмолвно вещает тебе Владыка.

Ты так и не можешь понять, приказ это или просьба. Впрочем, разницы ведь все равно нет, верно?

«А Великий магистр нас не слышит?» — думаешь ты.

«Я в состоянии сделать так, чтоб не слышал, — отзывается Владыка Зари. — Он слышит другое. Ты потрясен и горюешь по своему другу, а я раздосадован задержкой и очень хочу кого-то убить. Например, тебя!»

«То-то Великий магистр решил, что я ему больше не нужен. В следующий раз небось просто яду притащит!»

«Возможно. Но ему придется потрудиться, чтоб замаскировать это. Яд ведь легко обнаружить. Кстати, что там такое было на сей раз? Ведь отравы-то точно не было?»

«Была, государь, но такая слабая, что ею даже простолюдин не отравится, не то что высокий лорд».

«Что это было?»

«Зелье деревенских ведьм, государь. Снотворное. Применяется при бессонницах у стариков. И еще два других каких-то, их я не опознал. Я ведь не алхимик. Но тоже отрава, только слабая».

«Он собирался убить меня тем, от чего обычные люди засыпают, и еще чем-то в этом роде? Может, наш дорогой Великий магистр просто тихо сошел с ума?»

«Нет, государь, — отвечаешь ты. — Он был близок к успеху, как никогда. Если бы я не узнал этот запах… Я ведь тоже должен был применить магию. Магию, которая усилила бы восприятие любых зелий вашим телом во много раз… вы бы умерли почти мгновенно и даже понять бы ничего не успели».

«Значит, именно тебя обвинили бы в моей смерти».

«Да, государь».

«Получается, что ты спас мне жизнь».

«Это мой долг, государь».

«И убил своего друга».

«Это моя боль».

«Я постараюсь разделить ее с тобой».

Слезы застилают тебе глаза.

«Да что он может разделить?! Разве он знает, каким замечательным парнем был Боллари?! О каких потрясающих вещах он мечтал?! Каким был смелым, благородным, добрым?! И все сожрала эта проклятая старая крыса в мантии Великого магистра!»

«Прости, Кертелин… — В твоей голове вновь звучит голос государя, и ты с внезапным ужасом понимаешь, что он это слышал. — Прости меня за то, что я не знал этого замечательного парня… и ты прав, я ничего не могу разделить с тобой. Увы. Это была лишь дань вежливости… или, может быть, попытка утешения, не более… прости. А что касается «крысы в мантии»… приходи завтра! Обязательно приходи!»

Ты почти не слушаешь, о чем еще говорят Владыка Зари с Великим магистром. Улучив момент, ты просишь позволения уйти. У тебя сегодня был тяжелый день. Ты государя от злоумышленника спасал. Тебя отпускают с выражениями всяческого восторга.

— Я позабочусь, чтобы ваш несравненный подвиг в самом выгодном свете дошел до вашего начальства, господин Кертелин, — кланяется Великий магистр. А глаза у него — как две петли, загляни — и узнаешь, что жить тебе осталось самую малость. — Столь выдающийся подвиг, да еще и в самом начале служебной карьеры, должен быть соответствующим образом отмечен.

— Я сам об этом позабочусь, — улыбается Владыка Зари. А его взгляд повторяет: «Приходи».

Ты выбираешься из дворца и сталкиваешься с Эргаретом.

— А ты тут откуда? — вырывается у тебя.

— Пришел проводить тебя мимо охраны, — отвечает он.

И провожает. В тот трактир, где вы с ним в прошлый раз пили.

— Тисаф я предупредил, — говорит Эргарет, заказывая два здоровенных кувшина вина.

— О чем? — удивляешься ты.

— О том, что ее парень явится в расстроенных чувствах и пьяный, — говорит Эргарет.

— Так ты знаешь, что произошло во дворце?!

— Цепь вызова, если ее особым образом настроить, дает такую возможность. Я видел далеко не все, но…

— Понятно.

А Эргарет наливает тебе полный бокал.

— До дна, — командует он.

Ты пьешь, плачешь и рассказываешь. О том, каким замечательным парнем когда-то был Боллари и какая сволочь Великий магистр. О том, как это ужасно — встретить друга под личиной врага и узнать об этом так непоправимо поздно. О том, что тебе хочется сделать с Великим магистром собственноручно и желательно прямо сейчас.

Эргарет только головой качает.

— «Старшим Братьям» запрещено делать такие вещи и вообще мстить.

— Ну хоть арестовать его надо, — с отчаяньем говоришь ты. — Он же самый настоящий преступник! Не сегодня завтра он снова чего-нибудь натворит!

— Владыка Зари запретил. Мы, конечно, проведем расследование, но… сам понимаешь. Мы ведь даже не можем сослаться на то, что видели и слышали через твою цепь вызова. Считается, что подсмотреть и подслушать Владыку Зари в принципе невозможно. Мы только можем ссылаться на косвенные свидетельства причастности Великого магистра к якобы существующему заговору. Собственно говоря, именно это уже и делается, но… Владыка Зари ответил, что намерен сам заняться Великим магистром.

— А я зачем-то должен при этом присутствовать, — пьяно жалуешься ты. Крепкое вино ударило в голову почти мгновенно.

— Вряд ли твоей жизни будет что-либо угрожать во дворце, — задумчиво говорит Эргарет. — А вот до того…

Он резко вскидывает голову — и успевает в последний момент, подхваченным со стола блюдом отбивая летящую в тебя арбалетную стрелу. Стрела втыкается в потолок. Ты еще потрясенно смотришь, как она вибрирует с низким рычащим звуком, постепенно затихая, а Эргарет вскакивает и бросается к выходу.

— За мной, Крэллин!

Подхватившись, бежишь следом и натыкаешься на его спину. У Эргарета омерзительная привычка внезапно сломя голову куда-то бросаться, а потом так же внезапно замирать на месте. Не налететь на него почти невозможно. Впрочем, он не обижается, да и вовсе не обращает на это досадное недоразумение никакого внимания.

— Ушел! — Он с досадой оглядывает улицу. — Стрелял через открытую дверь, подошел ко входу, открыл, увидел нас и выстрелил. Причем явный маг, поскольку бегущих прочь я не вижу, а в воздухе все еще дрожит остаточная магия мгновенного перемещения. След сбитый, отклоненный, щиты хорошие… ушел.

— Хорошо, что ты успел… Ты мне жизнь спас.

— Я — растяпа и болван! — сердито фыркает Эргарет. — Я должен был подумать об этом раньше. Потащил тебя горе заливать! А ведь ничего еще не закончено.