– Алекс? – выдохнул Джордан, напрягая руки и плечи в почтибесплодной попытке усмирить неистовые потребности тела и не ворваться в нееодним рывком, до самого конца.

Высвободив руку, он осторожно взял пальцами ее подбородок иповернул лицо Алекс к себе.

– Открой глаза и взгляни на меня, – тихо приказал он.

Мокрые ресницы поднялись, и он уставился в полные слез –аквамариновые глаза.

– Я сделал тебе больно? – недоверчиво спросил он. Александравсхлипнула и покачала головой, борясь с безудержным порывом умолять его взятьее, любить всем сердцем и телом. Боже, она жаждала этого с того момента, как онлег рядом и обнял ее. Потому и плакала. Всего за несколько мгновений его ласкисломили все барьеры, воздвигнутые в ее душе, оставили такой же слабой ибеспомощной, страстно стремившейся к нему, как… полтора года назад, когда онабыла наивной девочкой.

– Дорогая, что с тобой? – допрашивал он, наклоняясь исцеловывая слезу с ее щеки. – Ты не хочешь меня?

Именно этот смиренный, мальчишески невинный вопрос и этонежное словечко «дорогая» окончательно лишили ее воли.

– Хочу, – прошептала Александра, глядя в его глаза и видястрасть, которую Джордан старался притушить.

– Почему же ты плачешь? – допытывался он.

– Потому, – призналась Алекс задыхаясь, – что я не хочухотеть вас.

Полустон-полусмех сорвался с губ Джордана как раз в тотмомент, когда он запустил пальцы в ее роскошные волосы и одновременно глубоковошел в нее. Она порывисто выгнулась, и Джордан потерял голову.

– Я хочу тебя, – прохрипел он, и снова подался вперед, входяв нее глубже и глубже, а в сердце его росла радость, потому что жена, обхвативего плечи, пылко отдавалась бурному желанию. – Я так тебя хочу, – охнул он, –что не могу ждать.

Ее ногти впились в окаменевшие мышцы его спины, бедра сноваприподнялись, и Джордан излился в нее с силой, сорвавшей с его губ имя жены внегромком вскрике.

Наконец он отстранился и лег рядом, не выпуская ее изобъятий, ожидая, пока дыхание немного успокоится. Глядя в темноту, Джорданощутил, что рассудок начинает потихоньку возвращаться, а вместе с ним и двеневероятные, ошеломляющие мысли. Неужели он действительно спрашивал жену, хочетли она его, словно зеленый юнец, моливший о милости? Никогда за всю жизнь он незадавал женщинам подобных вопросов. И никого так не торопил лечь в постель, какАлександру, и ни разу, ни разу так быстро не растрачивал себя. Гордость егобыла невольно задета – до сих пор Джордан всегда старался дать наслаждениеженщине.

Александра чуть шевельнулась и запрокинула голову, чтобылучше видеть его лицо в неярком свете свечей. Губы Джордана были плотно сжаты;он казался погруженным в невеселые раздумья.

– Вы сердитесь? – прошептала она тоскливо. Джордан вздохнули грустно улыбнулся.

– На себя.

– Почему? – с неподдельной тревогой настаивала этапрелестная, невинная обнаженная женщина, прильнувшая к нему.

– Потому что я… – Он тряхнул головой и тут же осекся.

«Потому что я слишком хочу тебя, – гневно признался он себе.– Потому что потерял самообладание. Потому что простого прикосновения твоейруки достаточно, чтобы я начал сходить с ума от желания. Потому что ты злишьменя куда больше, чем любое существо на земле, и даже в порыве самойнеукротимой ярости я способен смеяться твоим выходкам. Потому что во всем, чтокасается тебя, я уязвим. Слаб…»

В ушах зазвучал пренебрежительный голос отца:

«Мужчина не должен быть мягок, Джордан… Мужчина жесток,несгибаем, силен… Мужчина должен доверять только самому себе… Мы используемженщин, чтобы получить удовольствие, но не нуждаемся в них… Мужчина ни в ком ненуждается…»

Джордан постарался выбросить из головы назойливыевоспоминания и признался себе, каким фарсом была супружеская жизнь егородителей. Зря он не увез Алекс в другое поместье – здесь слишком властвуютпризраки прошлого.

От тяжелых дум Джордана отвлек робкий голос Александры:

– Можно я вернусь к себе? По-моему, я чем-то расстроила вас.

Сердце Джордана неожиданно сжалось. Неужели онадействительно так считает?

– Наоборот, – запротестовал он, улыбаясь, чтобы скрытьистинные чувства. – Ты чересчур мне угодила.

Александра приняла такой скептический вид, что Джорданусмехнулся.

– В постели, – шутливо поправился он. – В обычной жизни тыухитряешься постоянно меня бесить. Думаю, единственное решение, – добавил он,ощущая, что желание загорелось в крови с новой силой, – не выпускать тебя изпостели.

Наклонив голову, он завладел ее сладостными губами в дерзкомпоцелуе, немного успокоившем натянутые нервы. Джордан решил, что слишком многозначения придает случившемуся. В конце концов, впервые с тех пор, как емуисполнилось четырнадцать, он обходился без женщины пятнадцать месяцев! Естественно,он слишком волновался, слишком торопился…

И на этот раз Джордан ласкал ее целую вечность, мучительносдерживая собственные порывы, снова и снова приводя Александру к вершинамисступленного наслаждения, прежде чем самому забыться в экстазе.

На посветлевшем небе уже протянулись широкие розовые полосы,когда Джордан, овладев ею в последний раз, наконец погрузился в сон.

Александра, осторожно подняв его тяжелую руку со своегобедра, отодвинулась и выскользнула из постели. Не привыкшая к таким долгим, безудержнымласкам, она ослабела, поникла, по телу струилась восхитительная усталость.Неслышно обойдя кровать, она подняла сорочку и пеньюар, оделась и нерешительнопосмотрела на мужа. Темные волосы чернильным пятном выделялись на белизнеподушки; сон смягчил неумолимо жесткие черты, и теперь его лицо казалосьдобрым, совсем мальчишеским. Простыня сползла до пояса, обнажая мускулистыеруки и широкую Грудь. Только сейчас Александра увидела, что торс его тожезагорел – по-видимому, на корабле он обходился без сорочки. И кроме того,сильно похудел. Очень сильно.

Она долго глядела на Джордана, наслаждаясь возможностьюбеспрепятственно любоваться им. Он великолепен, поистине великолепен! Говоря поправде, она была не совсем наивна и глупа, когда сравнивала мужа с Давидом.

Александра с бессознательной нежностью наклонилась, прикрылаего плечи простыней, но уходить не торопилась. При одном воспоминании о том, скакой тревогой он спросил, хочет ли она его, словно боялся услышать ответ, потелу пробегали колкие мурашки озноба.