И Александра поняла, что конюх может стать поистинебесценным источником сведений о Джордане, если только попытаться вытянуть изнего неприукрашенную правду. Сначала она стоически твердила себе, что ей вовсени к чему знать что-то о своем муже, с которым она все равно скоро разъедется,но слова сами сорвались с языка.

– Поскольку мне не позволено шагу ступить без стражи, – слегким раздражением бросила она, – не потрудитесь ли подойти со мной к ограде,чтобы я могла наблюдать, как резвятся жеребята?

Смарт кивнул и, как только они подошли к ограде, резкосказал:

– Простите меня за дерзость, миледи, но вы не должны былизаключать это пари!

– Откуда вам известно?

– Не только мне, но и всем. Грум лорда Хаксона проболталсякучеру Джону в тот самый день, когда оно было записано в книге.

– Ясно…

– Вы плохо поступили, дав понять каждому, что совершенноравнодушны к его светлости! Хорошо еще, что он к вам не охладел, потому исделал вид, что все это ничуть его не задело. Клянусь, даже мамаша хозяина не посмелабы… – Смарт осекся, покраснел и пристыженно уставился в землю.

– Но я не ожидала, что все узнают о пари, – с отчаяниемпояснила Александра и, притворяясь не слишком заинтересованной, небрежноспросила:

– Кстати, а какой она была, моя свекровь?

Смарт почему-то начал неловко переминаться с ноги на ногу.

– Красавицей, конечно. Любила балы… разные развлечения…

– Судя по вашим словам, веселая прелестная женщина?

– Совсем, близко на вас не похожа! – выкрикнул конюх, иАлександра уставилась на него открыв рот, застигнутая врасплох стольнеожиданным взрывом и сознанием того, что он, оказывается, такого высокогомнения о ней. – Она никогда не замечала тех, кто ниже ее по положению, и никогоне любила, кроме себя.

– Как странно! Расскажите подробнее!

– У меня полно работы, миледи, – пробормотал Смарт. – Новсякий раз, когда захотите услышать хорошие вещи о его светлости, приходите, ячто-нибудь припомню.

Понимая, что настаивать бессмысленно, Александра отпустилаконюха. Однако любопытство разгорелось еще больше.

Под предлогом того, что дверь скрипит и нужно смазать петли,она позвала Гиббонза, лакея, так же горячо преданного Джордану, как Смарт.Гиббона, искренне радуясь возможности поговорить, был готов с утра до вечерараспространяться о детстве и юности Джордана, но стоило ей спросить о егородителях, стал запинаться, заикаться и неожиданно вспомнил о какой-то срочнойработе, которую просто необходимо выполнить, причем сейчас же.

Надев роскошный шелковый розовато-желтый туалет и распустив поплечам волнистые волосы, Александра вышла из комнаты в девять, точно вназначенный для ужина час, и медленно спустилась вниз. Ей предстояловстретиться лицом к лицу с Джорданом, впервые после сегодняшней стычки, илюбопытство снова уступило место негодованию, смешанному со страхом.

Как только она повернула к столовой, Хиггинс поспешновыступил вперед и быстро открыл двери гостиной. Александра нерешительновзглянула на дворецкого.

– Его светлость, – сообщил тот, – перед ужином любит выпитьбокал шерри в гостиной.

Александра переступила порог комнаты, и Джордан немедленноподнялся, чтобы налить и ей шерри. Александра смотрела на высокого, безупречноодетого мужа, с невольным восторгом отмечая, каким красивым он кажется во фракевинного цвета, облегающем широкие плечи, и серых брюках, подчеркивающихстройные длинные ноги. Единственный красный рубин сверкал в складкахбелоснежного галстука, резко контрастировавшего с загорелым лицом. Он молчапротянул жене бокал.

Не сумев определить, в каком муж настроении, Александраробко шагнула вперед и взяла бокал. Однако первые слова Джордана вызвали у неенеудержимое желание вылить шерри ему на голову.

– Я привык, – сообщил он тоном учителя, отчитывающегонерадивого ученика, – пить шерри в гостиной в половине девятого и ужинать вдевять. На будущее постарайся не опаздывать и спускаться в гостиную ровно вполовине девятого, Александра.

Глаза Алекс зловеще вспыхнули, однако голос оставался по-прежнемуровным.

– Вы уже объяснили, где я должна спать, куда могу ходить,кто должен меня сопровождать и когда я обязана есть. Не будете ли так добрыотдать распоряжения, как и когда мне дышать?

Джордан свел было брови, но тут же запрокинул голову и тяжеловздохнул. Рассеянно подняв руку, он стал массировать шею, словно разминаязатекшие мышцы, но тут же, забыв обо всем, выпрямился.

– Александра, – с сожалением и некоторым раскаянием произнесон, – я хотел извиниться за свою непростительную грубость сегодня днем уконюшен. Вы опоздали на час, и я волновался. И не хотел бы начать наш вечер супреков или ненужных наставлений. Я не людоед, и…

Он осекся, услышав негромкий стук. В комнату вошел Хиггинс сзапиской на серебряном подносе. Слегка умиротворенная его извинением,Александра села на стул и лениво оглядела просторную комнату с тяжелой мебельюв стиле барокко, обитой фиолетово-красным бархатом. «Какая угнетающая роскошь!Именно угнетающая», – подумала Александра, но тут же упрекнула себя. Очевидно,недоброе отношение Джордана к этому дому повлияло и на нее.

Взяв с подноса записку, Джордан сел напротив, сломал печатьи быстро пробежал глазами короткое послание. Явное любопытство на его лицесменилось неверием, а потом и яростью.

– Это от Тони, – сообщил он, прищурив глаза, и так крепкосцепил челюсти, что кожа обтянула скулы. – Он, по-видимому, решил покинутьЛондон в середине сезона и приехал в свое загородное поместье.

Александра с восторгом приняла известие о приезде друга и,просияв, воскликнула:

– Я как раз хотела завтра навестить его маму и брата…

– Я запрещаю вам ехать, – грубо перебил Джордан. – ПошлюТони записку и объясню, что следующие несколько недель он предоставлен самомусебе. – И, заметив мятежное выражение на лице жены, процедил:

– Надеюсь, ты хорошо поняла меня, Александра? Я запрещаютебе ездить туда.

Александра медленно поднялась. Джордан тоже встал, угрожающевозвышаясь над ней.

– Знаете, – выдохнула она, с бешенством уставясь на него, –по-моему, вы просто безумны.

Но Джордан, как ни странно, слегка улыбнулся.

– В этом я не сомневаюсь, – бросил он, не собираясьобъяснять, что неожиданное возвращение Тони практически подтверждает подозренияФокса и что ее жизнь тоже подвергается опасности, поскольку со вчерашней ночиАлекс, возможно, носит будущего наследника Хоторнов. Вслух же он твердодобавил: