Отыскав в мешанине тарелок бокал с соком, генерал сделал глоток и тут же выплюнул оранжевую жидкость в ополовиненное блюдо перед собой. В апельсиновый сок плеснули спирта.

Брызги изо рта попали на майку. Ругая всех и вся последними словами, Гуревич поднялся. Стащив с себя майку, он натянул ее на стиральный манекен в шкафу, поверх добавил изрядно заляпанную белую рубашку, которую подобрал с пола. Закрыв дверцы, нажал на кнопку «пуск». Манекен выпустил пар, затем мыльную смесь.

Все-таки они здорово погудели, отмечая победу на референдуме. За поправку к ДОКу проголосовали две трети его участников. Для Крэмберга все было кончено. Для генерал-лейтенанта Анатолия Гуревича это значило: э-ге-гей! Принимай парад! На подходе новые, оснащенные свободным оружием подразделения с уровнем допуска 1,2 агрессора. У серийных маньяков-расчленителей и то порог возбудимости ниже.

Как там поживает Зимин? Дело было сделано, и генерал-лейтенанту не хотелось, чтобы пострадал еще один мегаполис. Фарму нужно было срочно ликвидировать. Чего они там возятся на Аламее? Скорей бы уж кончили ублюдка! Как земля носит подобных скотов?

Впитав влагу, манекен в стиральном шкафу надулся изнутри горячим воздухом – на выстиранной рубашке не осталось ни одной складки.

Нужно было узнать новости с Аламеи. Судя по тому, что генерала не вызвали по тревоге, второй мегаполис еще стоял. Натягивая рубашку, Гуревич включил голограф. Затем генерал не удержался, вернее, руки сами потянулись к нейрошлему, где нелегально была установлена последняя новинка звуковой инженерии – синтезатор положительных эмоций.

В последние годы в Галанете рулили цифровые наркотики, наибольшей популярностью пользовался набор звуков, вызывающий у слушателя прилив сил и острую радость. А потом группа выдающихся, но недобросовестных ученых создала «Симфонию удовольствий». У Анатолия вчера гулял один такой жирненький звукоинженер-изобретатель. У генерала мелькнуло подозрение: не он ли решил подшутить над канарейкой? Хотя любой из гостей мог отмочить подобное, кроме проституток, естественно, которые были на работе.

«Уроды какие редкостные, – подумал генерал-лейтенант. – Никакой субординации».

Сейчас Анатолия раздражали все гости без исключения. Балбесы.

Отбрасывая мысль о зависимости от «цифры», пообещав себе, что это «в последний раз», Гуревич глубже натянул на голову нейрошлем, плотнее прижал наушники, и оттуда полились звуки «Симфонии удовольствий».

Сказать, что определенный звук менял настроение слушателя, значит ничего не сказать. Прикрыв глаза, генерал-лейтенант погрузился в атмосферу довольно абстрактных шумов. Через несколько минут он снял аппарат, но именно в момент снятия звуковых мониторов Анатолия и накрыла волна неудержимого смеха.

Схватившись за живот, генерал согнулся, дико хохоча. Лицо Гуревича стало малиновым, он захлебывался смехом, но тот продолжал рваться из него болезненными неудержимыми толчками. Генерал вряд ли смог бы объяснить, что его так рассмешило. Судорожные приступы хохота вызывал любой предмет, стоило обратить на него внимание.

С трудом разогнувшись, Анатолий застыл. Стал очень серьезным и мрачным до некой окаменелости лица.

– Не мешало бы сначала прибрать помещение.

Перед ним стоял Баталов. Голову космодесантника венчал Шлем силы, на руках светились накладки-рукава.

– Что у вас с кондиционером?

– С кондиционером? – повторил генерал, лихорадочно вспоминая, где лежит именной бластер. – Как ты… как вы вошли? Откуда вы здесь?

– С Аламеи, – сказал Олег. – Зимин с боевиками передан военному трибуналу, «Троян» доставлен на базу. Можно, конечно, восстановить допуск, но думаю, лучше пустить машину на переплавку. Слишком много горя она принесла.

Баталов стоял перед генералом невредимый, уверенный. Почему-то Анатолий сразу поверил, что Зимин пленен. Да, всех, кто повинен в массовой гибели людей, на… переплавку.

– Как вы считаете, может, следует поставить дестроер на постамент в назидание потомкам? – спросил Олег. – Нет, чем машина виновата, разве дело в железе? Ваша голограмма, господин Гуревич, должна светиться на каждом перекрестке!

– Несанкционированное проникновение в дом! – закричал генерал, зная, что домашний страж уже распознал чужака и произвел захват цели. – Открыть стрельбу!

Анатолий громко выкрикнул ключевое слово-пароль. Страж сканировал чип-идентификатор Баталова, сверился с черным списком и выстрелил. Не окажись Олега среди «особо опасных», дом никогда бы не открыл огонь, будь он хоть маршальский. С обычным вором система бы управилась с помощью парализатора, но Олег Баталов все еще числился в пособниках террористов. Система передачи информации не успевала за стремительными перемещениями Баталова.

Излучатель ударил с потолка. Большинство домов военных шишек, агентов и спецсотрудников всех мастей были оборудованы системами «активного отбрасывания». В Олега ударил неширокий, но мощный поток электромагнитных волн. При попадании в человека львиная доля энергии излучения поглощалась кожей. Баталов должен был испытать ощущение, словно его опустили в расплавленный металл, при этом никаких реальных ожогов он не получал. Так, легкое покраснение кожи.

Большинство людей вопило бы от боли через мгновение после воздействия, но Баталов не изменился в лице. Никто не мог вынести луч более пяти секунд, а космодесантник улыбался.

Анатолий сглотнул. Он начал было подозревать, что эффект «до свидания», при котором, по задумке изобретателей луча, обезумевший от боли грабитель, насильник, вор должен был спаться бегством, испытывая «незамедлительное и высокомотивированное поведение спасения», этот самый эффект так и не наступил. Установка «прожарила» Баталова положенные десять секунд и отключилась сама.

Олег должен был бежать прочь рефлекторно, с быстротой, на которую только способен, но он…

– Хотите повторить? – спросил Баталов. – Нет? Тогда позвольте мне.

Металлический карандаш вылетел из-под руки Олега, прилип к стене. Триллионы нанороботов хлынули в пространство генеральского дома.

Излучатель выстрелил. Завизжав от нестерпимой боли, Гуревич бросился наутек, споткнулся, упал, растянувшись во весь рост. Луч боли пронзил самого хозяина дома! По указке преступника! Каким-то образом Баталов сумел, не прошло и минуты, взломать, подчинить себе домашнюю компьютерную сеть!

Генерал-лейтенант лежал и визжал. Уже не от боли, от страха.

– Я кое-что нашел в ваших файлах, – произнес Олег. Край Шлема плавно опустился космодесантнику на глаза. – Что это? Переговоры с Робертом Гарди. А это? Видео с вечеринок. Не все камеры были отключены. Табак, алкоголь вне закона, а тут… бедная канарейка. Собираете компромат на будущих офицеров ССД? Так вот о чем вы беседовали с Гарди накануне вылета «Гелиоса», и Марек у вас есть!

Просматривая и тут же копируя запись встречи Гуревича и Гарди, Олег увидел, что генерал передал Роберту перебитый бластер, который потом обнаружили на корабле, а затем и яд.